Любовnик made in Europe - Александра Пражская Страница 10

— Саша, ты пойми, в любимом человеке можно найти целую вселенную, целый необъятный мир, на изучение которого и всей жизни мало.

— Да ты что! Об этом же столько всего написано! Это вам сначала интересно, а потом быт постепенно разъедает отношения. Разве ты не читаешь женские журналы? Замужество — это только одна из составляющих жизни современной женщины. Пусть и существенная.

— Ага, феминистки forever!

— Нет. Феминисток я возненавидела после того, как они научили европейских мужчин не платить за женщин!

— Ну, ты ведь сама рассказывала, что в России в двадцать один собиралась замуж, чтобы рожать розовощеких карапузов, — не уступала приятельница.

— Ага, собиралась. А сейчас мне двадцать три, и туда я больше не хочу. К тому же разве хорошее дело «браком» назовут? — шутила я.

— А это только по-русски так звучит. А на английском и итальянском — вполне сносно.

— Не знаю, Мариш. Мне страшно. Кажется, что в браке интересная жизнь заканчивается. Вообще жизнь заканчивается. Не уверена, что когда-нибудь буду к этому готова. Почему я должна себя отдать только одному мужчине? Мир такой большой и в нем столько людей!

— Ты просто еще не встретила подходящего кандидата. Встретишь и даже не вспомнишь о своих страхах и о «большом мире».

— Не знаю, не знаю.

В Прагу я вернулась, находясь под впечатлениями. Может, со мной что-то не так? Нет, я тоже хочу любить и быть любимой. Хочу нежности и заботы. Хочу прижиматься к крепкому любимому плечу и чтобы ночью меня обнимали. Но слово «навсегда» или выражение «на ближайшие пять лет» пугают меня до дрожи в коленях. Ну не могу я представить, что буду делать и хотеть далее через год. «Всегда» — это какая-то пропасть, какая-то необозримая бесконечность. Дети — это тоже «навсегда», и их я еще больше боюсь.

Страхи, видимо, мешали мне заводить новые отношения. Я была одна уже почти месяц, и на горизонте ни принц, ни его конь не маячили.

В это время к моей соседке по квартире, Танюшке, приехала подруга из России и на неделю поселилась у нас. Я обнаружила ее на кухне в пять утра, поглощающую шоколад. Она испугалась моей пижамы с мишками, я — неожиданно заведшейся такой большой «мыши». Вообще с приезжающими погостить родственниками, знакомыми, друзьями, приятелями, приятелями приятелей и бывшими бойфрендами целая эпопея. Они едут без остановки. Не к Танюшке, так ко мне. Мне кажется, я еще в самолет не села, а они уже купили билет до Праги. Некоторых из них я теперь вижу чаще, чем видела в России. Иногда думаю, что следовало эмигрировать куда-нибудь в Зимбабве.

Для гостьи была составлена программа. Рабочее название «Обзорная экскурсия по барам». Мы искренне пытались показать все лучшее, что успели за это время узнать в Праге. В музеи, естественно, не пошли.

Субботний вечер. В любом более или менее приличном клубе не продохнуть. Казалось, выползли все — и туристы, и местные жители. Клуб № 11 не стал исключением. Народ толпился и там. Но, так как мы пришли заранее, для нас еще нашелся свободный столик. Наша гостья Светлана притащила с собой всю туристическую группу, вместе с которой она должна была, но не пожелала жить в отеле. Оставив Танюшку в компании соотечественников, я отправилась танцевать.

Я это дело обожаю. Если места достаточно, подходящая музыка и никто не толкает, могу танцевать часами без остановки. Но в этот раз места было явно маловато. Если нельзя танцевать, будем пить, рассудила я, усаживаясь за барную стойку.

— Вы очень хорошо танцевали, — услышала я голос рядом с собой.

— Врете. Я даже до танцпола не дошла, — ответила я, не поворачиваясь. Мне ни с кем не хотелось знакомиться.

— Значит, так прошлись, что и танцевать не понадобилось. Видите, как на вас все смотрят.

Пришлось обернуться на говорившего. Bay! Он мне понравился с первого взгляда. Выше среднего роста, достаточно мощного телосложения, с большими крепкими руками, крупными чертами лица, выдающимся подбородком, синими глазами и темно-русыми вьющимися волосами. В общем, брутальный мужчина лет тридцати пяти. Никаких женственных черт. Ничего мальчишеского. На нем был темный костюм и черная рубашка в мелкую полоску. Строго, но стильно.

— Можно, я пересяду к вам поближе? А то мне приходится орать, чтобы перекричать музыку.

— Садитесь, — пожала плечами я. — А вы собрались много разговаривать?

— Если говорить будете вы, я могу и помолчать.

Говорили мы оба, и, на удивление, было даже забавно. У него оказалось неплохое чувство юмора — одна из важнейших черт в людях, на мой взгляд.

— Так, мы уже поговорили про погоду и про природу, — заметила я. — Можно спросить, что ты здесь делаешь? Кстати, откуда ты? Со стопроцентной уверенностью могу сказать, что ты не чех и не русский.

— Ха-ха, нет, конечно! Я финский турист. Прилетел на выходные пива попить. А вообще я живу в Осло. Работаю в страховой компании.

Я схватилась за барную стойку. Скандинавы. Опять скандинавы! Да что же такое?! Все страны вместе — чуть больше десяти миллионов жителей. А я встречаю их на каждом шагу, словно их сто тридцать миллионов, как нас! Может, мне создать их диаспору в Праге? Что-нибудь типа «Скандинавский филиал Александры Пражской».

— Финляндия, значит?

— Ага. Мы с тобой соседи. На севере.

— Были. А теперь я в Праге постоянно живу.

— Ну, жаловаться на тебя Вацлаву Клаусу, думаю, все равно бессмысленно. Разве что мистеру Путину письма писать.

— Попробуй. Интересно будет ответ почитать.

Танюшке в клубе не нравилось. Я поняла это по выражению ее лица, хотя стояла она в другом конце зала. Собрались менять место дислокации. Олав, так звали финского туриста, попросил разрешения идти с нами.

— А тебе не страшно? — развеселилась я. — Незнакомые русские девицы, в незнакомом чешском городе?

— Страшно, что ты не разрешишь идти вместе с вами.

Конечно, я не могла отказать. Мы переместились во французский «Le Fabric», найти который смогли только по карте. По дороге финский страховщик допытывался у Тани, являюсь ли я лидером.

— Наверное, — задумалась Танюшка, — она у нас очень серьезная.

Остаток ночи «серьезная» смеялась как сумасшедшая. Олав постарался. Надо отдать ему должное, Олав умело ориентировался в незнакомой компании, удачно шутил, платил за меня, Таню и Светлану. А в конце и вовсе исполнил нам финский национальный танец. Танцами он меня покорил. Не буду описывать, как это выглядит. Это надо видеть.

Прощались мы воскресным утром. Выкатились из бара, когда уже совсем рассвело. Олава ждал самолет домой, а меня — уютная постель.

— Он улетел, но обещал вернуться! — сказала я Танюшке, когда мы проводили финского страховщика, произнеся дежурное «было приятно пообщаться».

Однако оказалось, глагол «было» Олаву не нравился и вообще глаголы в прошедшем времени. Есть и будет, — хотел сказать он, отправляя мне e-mail в понедельник утром.