Женщина, которая легла в кровать на год - Сью Таунсенд Страница 10

Вот и сейчас, попытавшись ответить, Ева активировала непрослушанное сообщение с автоответчика. Оказавшись в ловушке постели, сбежать она не могла и лишь спрятала голову под подушку. Но голос матери прорывался даже сквозь преграду.

— Ева! Ева?! О, как же я ненавижу эти чертовы автоштуки! Звоню рассказать, что миссис Как-ее-там, которая держала магазин шерсти, ну, ты ее знаешь, худая дылда с большим кадыком и всегда вяжет, вяжет, вяжет, у нее еще мальчик-даун, которого она усыновила и назвала Саймоном, что довольно жестоко, если призадуматься… Вылетело из головы ее имя, начинается на Б… А, вот! Памела Оукфилд! Так вот, она умерла! Тело нашли в магазине. Упала на собственную спицу! И та воткнулась прямо в сердце. Вопрос, кто же будет управлять магазином? Саймон этого делать не сможет. Короче, похороны в четверг. Пойду в черном. Знаю, что сейчас модно одеваться разноцветно как клоун, но я слишком стара для перемен. Ну, в общем… О, ненавижу эти автоштуки. Никогда не знаю, что сказать!

Ева представила себе мальчика с синдромом Дауна в роли управляющего магазином. А потом задумалась, почему это Саймон и его товарищи по несчастью обладают лишней хромосомой? А может, у обыкновенных людей не хватает хромосомы? Может, природа чуток не рассчитала пропорцию? Неужели этим добродушным увальням с раскосыми глазами, короткими языками и способностью влюбиться и разлюбить в течение одного дня предначертано править миром?

Сообщение Руби проигрывалось две минуты, но даже когда закончилось, телефон продолжал трезвонить. Ева выпростала руку из-под одеяла и выдернула провод из розетки. И тут же вспомнила о детях. Как они ей дозвонятся в случае чего? Мобильник сел, и она не собиралась его заряжать. Ева снова воткнула вилку в розетку. Телефон снова зазвонил. Она взяла трубку и подождала, пока на другом конце линии не заговорят.

Наконец раздался чей-то голос с аристократическими интонациями:

— Здравствуйте, меня зовут Никола Форестер. Это миссис Ева Бобер дышит в трубку или домашнее животное?

— Это Ева.

— О, дорогая, у вас такой приятный голос. Боюсь, я собираюсь развеять иллюзию вашего счастливого брака.

«И почему люди с безупречной дикцией всегда озвучивают плохие новости?» — подумала Ева.

Голос продолжал:

— У вашего мужа интрижка с моей сестрой вот уже восемь лет.

Несколько секунд превратились в вечность. Ева никак не могла постичь смысл услышанных слов. Сначала ей захотелось рассмеяться при мысли, что Брайан резвится в чужом доме с чужой женщиной. Невозможно даже вообразить, что у Брайана существует другая жизнь помимо работы и дома.

— Прошу прощения, вы не могли бы перезвонить через десять минут? — попросила она.

— Понимаю, это ужасное потрясение, — довольно констатировала Никола.

Ева поставила трубку на базу. Свесила ноги с кровати и подождала, пока не убедилась, что сумеет дойти до ванной. Там она тяжело привалилась к раковине, чтобы удержаться на ногах. Затем принялась модернизировать лицо с помощью косметики, хранившейся в недрах видавшей виды косметички «МАС». Нужно было чем-то занять руки. Закончив, Ева вернулась в постель и стала ждать.

Когда телефон снова зазвонил, Никола сказала:

— Мне ужасно жаль, что я вот так вас огорошила. Это все потому, что я ненавижу ссоры, вот и приходится долго собираться с духом, а в итоге вываливаю все на неподготовленную почву. Я звоню вам именно сейчас, потому что ваш муж годами удерживал мою сестру, обещая ей счастливую совместную жизнь, и теперь обвиняет вас в том, что не может уйти из семьи.

— Меня? — переспросила Ева.

— Да. Очевидно, раз вы лежите в постели, он чувствует, что должен остаться и заботиться о вас. Моя сестра в смятении.

— Как зовут вашу сестру?

— Титания. Я жутко на нее сержусь. Эта дурочка проглатывала одну отговорку за другой. Сначала он не мог оставить семью, потому что дети получали аттестаты средней школы, потом в ход пошли аттестаты о полном среднем образовании, потом он помогал им выбирать университет. Титания думала, что в день, когда близнецы уедут в Лидс, они с Брайаном наконец совьют любовное гнездышко, но этот сукин сын снова ее облапошил.

— Вы уверены, что она встречается именно с моим мужем, с доктором Брайаном Бобером? Он ведь не из таких.

— Но он же мужчина?

— Вы его видели?

— О да, — ответила Никола. — Много раз. Не сказать, что лакомый кусочек, но моей сестре всегда нравились умники, и она с ума сходит от мохнатости на лице.

Пульс Евы участился. Она словно пьяная сделалась. Понимая, что в глубине души ждала чего-то подобного, она спросила:

— Они вместе работают? Как часто видятся? Любят ли друг друга? Он собирается уйти от нас и поселиться с вашей сестрой?

— Он собирается уйти от вас со дня их первой встречи. Они видятся по меньшей мере пять раз в неделю, а иногда и по выходным. Они вместе работают в Национальном космическом центре. Титания физик, хотя закончила докторантуру только в прошлом году.

— Господи! Сколько же ей лет?

— Отнюдь не Лолита. Ей тридцать семь.

— А Брайану пятьдесят пять, — сказала Ева. — У него варикоз. И двое детей. И он любит меня!

— Вообще-то он вас не любит. И сказал моей сестре, что знает, будто вы не любите его. Это так?

— Когда-то любила, — вздохнула Ева и грохнула телефон в мерзкое пластиковое гнездо.

Ева и Брайан познакомились в университетской библиотеке Лестера, где Ева работала помощником библиотекаря. Из-за любви к книгам она смирилась с тем, что работа ее, по большей части, состоит в отправке строгих писем студентам и преподавателям, не вернувшим книги вовремя или сдавшим их испорченными. Однажды ей попался большой латексный презерватив, использовавшийся в качестве закладки в раннем издании «Происхождения видов».

Брайан получил одно из ее писем и пришел общаться.

— Я доктор Брайан Бобер, — сказал он. — И я получил от вас официальное письмо, в котором вы утверждаете, будто я не вернул примитивный опус доктора Брэди «Изложенная Вселенная».

Ева кивнула.

Посетитель определенно был рассержен, его лицо и шею скрывали густая черная борода, всклокоченная шевелюра, очки в массивной роговой оправе и ворот черной водолазки. Выглядел он очень-очень умным и походил на француза. Ева запросто могла представить Брайана швыряющим камни в проклятую жандармерию во время студенческой майской революции, бросившей вызов обрыдлой общественной косности.

— Я не верну книгу Брэди, — продолжал заросший посетитель, — ибо она пестрит теоретическими ошибками и текстуальным шутовством. Я швырнул ее в речку Соар, дабы подобная профанация не попала в руки моих студентов.

И доктор Бобер пристально посмотрел на Еву, ожидая ее реакции. Позже, на втором свидании, он скажет, что в тот момент счел ее внешность вполне годной. Бедра чуточку полноваты, конечно, но он быстро сгонит с нее лишний вес.