Лоулань - Ясуси Иноуэ Страница 10

После Гуан-у-ди на ханьский трон взошел император Мин-ди. [22]Занятый внутренними делами, новый правитель также не имел времени, чтобы заниматься проблемами иных народов. Подобно Гуан-у-ди, он тоже накрепко закрыл заставы Юймэньгуань и Янгуань, служившие воротами в Западный край, и таким образом государства Западного края вновь оказались предоставлены сами себе перед лицом бесчинств сюнну. Понятно, что вскоре сюнну снова поработили Шаньшань, как, впрочем, и другие царства края. Все они опять были принуждены терпеть бремя жесточайших поборов.

Как оказалось, Хань оставила Западный край очень надолго. По-новому взглянуть на эти территории империю заставили только набеги северных сюнну [23]на ханьский район Хэси, [24]начавшиеся в конце правления Мин-ди. Для того чтобы защитить Хэси, Хань должна была выйти в Западный край, и наоборот: для того чтобы выйти в Западный край, его нужно было освободить от влияния Сюнну.

В шестнадцатом году под девизом царствования Юн-пин (73 г. н. э.) ханьский двор принял, наконец, решение «усмирить» сюнну. Два ханьских военачальника, Доу Гу и Гэн Чжун, вышли во главе своих войск из крепости Цзюцюань, продвинулись по пустыне далеко к северу, нанесли удар по Сюнну и захватили их главный опорный пункт в Иулу. Сразу же после окончания военных действий против сюнну командующий Доу Гу отправил в Западный край для установления связей с местными царствами своего посла Бань Чао. [25]Бань Чао в сопровождении тридцати шести человек вышел с заставы Юймэньгуань и после шестнадцатидневного перехода через пустыню прибыл в Шаньшань.

За 60 с лишним лет, прошедших после мятежа Ван Мана, в царстве Шаньшань впервые встречали ханьского посла, а жители Шаньшаня впервые видели такое число ханьцев. Гуан, правитель Шаньшаня, встретил Бань Чао очень тепло, но за те несколько дней, пока посол находился в городе, в тридцати ли от Шаньшаня появился отряд сюнну, поэтому правитель, опасавшийся гнева кочевников, как-то вдруг изменил свое отношение к ханьскому послу. Однако Бань Чао по быстрой перемене его настроения понял, что неподалеку появились сюнну. Выяснив, где именно они находятся, Бань Чао той же ночью внезапно атаковал лагерь сюнну и вернулся с головой убитого посла кочевников.

Убоявшись храбрости и военной силы Бань Чао, правитель Шаньшаня согласился подчиниться ханьцам. После этого Бань Чао отправился объезжать другие царства Западного края. В конце концов, благодаря его усилиям связи между Хань и странами Западного края были восстановлены — впервые за последние 50 лет. Измученные долголетней тиранией Сюнну, царства Шаньшань, Юйтянь (Хотан), Шуле (Кашгар), Чеши Ближнее (Турфан), Чеши Дальнее (Цицзяоцзин) и другие с радостью подчинялись Хань. В империи также восстановили должность Всеохраняющего Западный край.

Казалось, Хань окончательно взяла эту область под свой контроль. Но нет: спустя всего лишь два года после этих событий, в восемнадцатом году под девизом правления Юн-пин (75 г.), сюнну собрали двадцатитысячную армию и попытались вернуть себе Западный край. Развернулась долгая война между Сюнну и Хань, война не на жизнь, а на смерть, война, на которой Бань Чао провел всю свою жизнь…

Но еще до того как огромная армия Сюнну двинулась к югу, чтобы сойтись в решающем сражении с силами Хань, правитель Шаньшаня во главе двух тысяч своих воинов нанес удар по земле своих предков — Лоуланю. Получив известие о том, что Бань Чао стал в Шуле (Кашгар), обладавшем тридцатитысячным войском, и что это царство решено сделать опорным пунктом для управления Западным краем, горячий правитель Шаньшаня окончательно потерял голову и вдруг вознамерился вернуть себе Лоулань, который сюнну давным-давно превратили в мощный укрепленный пункт. Жители Шаньшаня ненавидели сюнну куда более яростно, чем обитатели других царств Западного края. Ведь каждый раз, когда сюнну приходили в город, всем им приходилось наглухо закрывать двери своих домов, прятаться в подполах и там пережидать бесчинства пришельцев — а такое повторялось по нескольку раз в год. Мало того, кроме этих грабежей, жители Шаньшаня должны были мириться и с огромной данью, которую они ежегодно выплачивали Сюнну…

Для нынешних жителей Шаньшаня, в отличие от их предков, Лоулань уже не был «городом, куда нужно вернуться». Нет, теперь это было место, где однажды предстоит свершить отмщение и вырезать всех сюнну… Именно с такими мыслями всадники двухтысячного, хорошо вооруженного шаньшаньского отряда оседлали своих лошадей и верблюдов и выступили туда, где в могилах покоились их предки — к берегам никогда ими не виденного озера Лобнор.

Первые три дня похода людей страшно мучили чудовищные ветра, но ни один из воинов не повернул назад. За тридцать ли от Лоуланя все пересели с верблюдов на лошадей. Глубокой ночью войско подошло, наконец, к крепости. План шаньшаньцев состоял в том, чтобы взобраться по ее стенам и нанести внезапный удар по войскам сюнну, занимавшим цитадель. Однако сражение началось еще на подступах к ней: сюнну разгадали планы внезапного ночного удара шаншаньцев, и, когда те предприняли попытку приблизиться к стенам крепости, на них сверху полетели отравленные стрелы. Между осаждавшими и лучниками из крепости завязался бой, в котором шаньшаньские воины гибли один за другим. Когда же ядовитые стрелы вывели из строя значительную часть шаньшаньцев, отряд сюнну неожиданно ударил по ним с фланга. Увидев, что положение безнадежно, правитель Шаньшаня был вынужден дать приказ отходить…