Схимник - Анхель де Куатьэ Страница 10

– Мы только исполнители. Я не знаю подробностей, ни один схимник не был буддистом. Но принадлежность к религии и вероисповедание не имеют значения. Схимник объяснил бы тебе все иначе, своими словами. Но суть неизменна. Я расскажу тебе то, что знаю, итак, как это понимают буддисты.

Будда учит, что человек приходит в этот мир, чтобы найти свое счастье. Но люди погибают в погоне за мирскими радостями – тонут в пучине майи, а подлинное счастье остается скрытым от них. Но Будде нет дела до человека, пока самому человеку нет до себя дела. Подлинное счастье – это Белый Лотос, который скрыт в каждом. Человеку который открыл в себе этот цветок, мы называем бодхисаттвой.

Путь бодхисаттвы труден, он – воин Нирваны, схимники говорят – воин Света. А потому он первый враг Мары, великого демона разрушения, которого схимники называют Тьмой.

Однако Будда стремится к гармонии, и эту гармонию создают бодхисаттвы. Они приходят в мир, чтобы помочь людям отличить истинное от ложного. Они учат духовным практикам и тому, как растить в себе Белый Лотос. Они – святые и проповедники, наставники и учителя.

Будда надеялся, что мы справимся. Что многие найдут в себе Белый Лотос, что армия бодхисаттв будет прирастать, а потому окончательная победа над Марой свершится. Но надеждам Будды не суждено было сбыться.

Я не знаю причин, мне открыты лишь следствия. Мара не становился слабее, но напротив, с течением времени он набирал силу. И именно на этот крайний случай Будда оставил бодхисаттвам Скрижали Завета. В них – указания к спасению, высшая Истина.

Вчера схимник привез нам дурную весть. Сбылось пророчество: Мара достиг необходимой силы, чтобы завладеть, наконец, Скрижалями Завета. И только один из живущих ныне бодхисаттв мог остановить Мару… Это ты.

– Не может быть, – у меня темнело в глазах, я не мог поверить в сказанное. – Господи, да какой из меня бодхисаттва? Я простой парень из простой семьи, без образования и единственной школой – школой войны.

Лама только тихо усмехнулся в ответ на мои слова.

Послушайте, а эти скрижали уже все – пропали? Безвозвратно? Может быть, я могу что-нибудь сделать?

– Этого никто не знает. Схимник сказал мне, что он не может оставлять Скрижали более чем на семь дней. Вот почему у него были только сутки. Теперь он попытается защитить их сам, но это неравный бой.

Даже если Схимнику это и удастся, Мара сделает все, чтобы мы не смогли прочитать их. И все будет продолжаться так, как идет, а силы Мары с течением времени растут. Если же Мара завладеет скрижалями, то конец времен наступит в ближайшем будущем.

Впрочем, все это лишь предположения. Ты готов ехать?

От неожиданности этого вопроса я потерял дар речи.

– Ехать? Куда? – спросил я сдавленным голосом.

– Ты должен найти Схимника, – ответил Лама.

– Но как его искать?!

– Я дам тебе провожатого. Он доставит тебя в Бурятию и передаст Хамбо-Ламе – высшему наставнику. Тот окажет поддержку. Но пойми меня: мы – буддисты, мы не схимники и многого не знаем. Мы помогаем им и сейчас делаем это, осознавая все значение происходящего. Принадлежность к конфессии не имеет значения.

Сказав это, Лама замолчал. Через минуту он продолжил:

– Слышишь это пение? Мы будем молиться о твоей победе до тех пор, пока у нас не иссякнут силы. Но это только молитва, действовать должен ты. Я думаю, что ты опоздал, но это только мысль, а есть еще дело. Пока жива надежда, пока ты есть – я верю, что все еще возможно. Ты едешь?

– У меня есть выбор? – я озадачился, его вопрос снова словно бы ударил меня.

– Выбор есть всегда, – спокойно ответил Лама.

– Я еду.

– Агван! – крикнул Лама.

Откуда-то сверху послышался шелест босых ног. По лестнице, ведущей на второй этаж, сбежал мальчик, одетый в темно-малиновый монашеский балахон.

– Да, Учитель! – сказал мальчик, припав перед Ламой на колени.

– Это твой сопровождающий, – Лама показал мне на мальчика.

– Да он совсем еще ребенок! – я оторопел. На вид мальчику было лет тринадцать-четырнадцать. Как это дитя может быть моим проводником?!

– Скоро ты узнаешь – то, что видят глаза, не имеет значения, то, что видит сердце – не знает условностей, – произнося это, Лама даже не взглянул на меня. – Агван, – обратился он к мальчику, – ты поедешь с этим человеком. Это за ним приезжал Схимник. Он должен оказаться у Хамбо-Ламы не позднее третьего дня. Во что бы то ни стало. Слышишь меня, Агван? В дороге у вас будет и третий спутник… Вас будет сопровождать Мара.

Я видел, как тень смертельного ужаса скользнула по лицу мальчика:

– Я понял тебя, Учитель, – отчеканил Агван, поборов свое смятение.

– Подойди ко мне, – сказал ему Лама. Мальчик, словно ветерок, скользнул к своему

Учителю. В течение пары минут Лама что-то говорил ему на ухо. Тот слушал и дрожал, его узкие монгольские глаза расширились.

– Все, – закончил свои наставления Лама. – Данила, Мара искушал Будду, теперь он будет искушать тебя. Вот почему я даю тебе самое дорогое, что есть у меня. Агван – лучший мой ученик. Да, он мал, но не ты будешь защищать его, а он тебя. Тебе же надлежит защитить всех нас. Агван, собирайся, Данила будет ждать тебя у ворот.