Кровная месть. Чеченская вендетта - Ибрагим Хараев

Прошло шестнадцать лет с того дня, когда Руслан понял, что жизнь – вещь хрупкая. Он смотрел через окно своего офиса на Тверской и видел, как люди суетливо спешат куда-то, расталкивая друг друга. Вот уже несколько лет он жил в этой сутолоке с надеждой найти ответ на вопрос: почему украли его единственного сына? От этих мыслей сжималось сердце, сын снился ему каждую ночь. Руслан видел, как он подрастал, как ему исполнилось три года, четыре, пять лет. Вчера он увидел его во сне семнадцатилетним парнем. Уже подростком, не таким, как шестнадцать лет назад, теперь он улыбался и выглядел вполне рассудительным. Руслан во сне что-то советовал сыну, боясь, что Микаил может допустить какую-нибудь оплошность. Проснувшись среди ночи, он осознал, что это сон и сына нет рядом, и ему вдруг захотелось завыть, как волк…

После долгих раздумий он всё-таки решил пойти к психологу. Войдя в кабинет, он увидел женщину лет шестидесяти. Руслан внимательно рассматривал её, интуитивно чувствуя, что ей можно довериться.

– Я вас слушаю, молодой человек.

– Доктор, у меня есть одна проблема… – начал Руслан.

– Иначе бы вы не пришли сюда, – сказала она, улыбаясь. – Как вас зовут?

– Руслан.

– Хорошо, расскажите мне всё по порядку.

…Их разговор продолжался более двух часов. Ему хотелось рассказать всё, что он чувствовал, что пережил за эти годы. Иногда Руслан останавливался и спрашивал, не отнимает ли он её время. Она отвечала, что ему нужно всё выговорить, даже если это займёт два дня, а потом она даст свои рекомендации.

– Доктор, я хочу избавиться от этих снов, – сказал Руслан.

Она ответила не сразу, и, когда она заговорила, было заметно, как дрожит её голос:

– Я знаю, что такое потерять сына. У меня был единственный сын, которого я любила, как и вы своего. Он разбился на мотоцикле. Я много лет видела его во снах, и всё это время он был словно жив для меня. Потом эти сны прекратились. Я готова была на всё, лишь бы он снова начал мне сниться. Но этого не произошло. И тогда я поняла, что его больше нет. Если бы вы пришли ко мне и сказали, что сын перестал вам сниться, я бы попыталась вернуть его в ваши сновидения. А сейчас я уверена – ваш сын найдется живым и невредимым.

Руслан упал на колени, обнял её, прижавшись головой к её груди – так, как он прижимался к матери, и неожиданно для себя назвал её мамой.

Выпустить эмоции, всё, что наболело, – всегда было важно. Именно сдерживаемые эмоции чаще всего становились для людей причиной множества проблем. Однако теперь, прижимая к себе Руслана, она вдруг подумала, что становится пациентом сама, почувствовала, что не хочет отпускать этого малознакомого, в общем-то, человека, и хочет продолжать эту игру, так, будто у неё есть сын, а может, когда-нибудь будут и внуки. Будто для неё ещё не всё потеряно…

«Но реальность в том, что всё потеряно», – думала она, механически передвигая карты пасьянса «Косынки», когда Руслан ушёл.

А на следующий день он ей позвонил:

– Простите, – сказал он. – Я просто подумал… Я мог бы чем-нибудь помочь вам по дому?.. Может, отремонтировать что-нибудь?.. Я понимаю, это звучит странно, просто я хочу что-нибудь сделать для вас. Всё что угодно. Просто я не могу забыть тот момент, когда назвал вас «мамой». Мне хочется как-то продлить это ощущение.