Цветок папоротника - Ольга Юнязова

Кабинет Анны Даниловны удивлял ослепительной белизной. Взгляду не за что было зацепиться: ни одного цветного пятна, только разные оттенки белого, бежевого и светло-серого.

Настроение Оксаны было такое же монотонное – казалось, все эмоции накрыты толстым слоем ваты. События последних дней воспринимались памятью как давнишние и почти забытые. Да и вспоминать ничего не хотелось. Наоборот, хотелось стереть все из памяти, но было необходимо объяснить врачам, что произошло.

Общаться с незнакомыми людьми Оксана отказалась, поэтому Анна Даниловна любезно согласилась побыть посредником между очевидцем трагедии и лечащим врачом Алёны. К тому же после таких приключений Оксана сама нуждалась в тщательном медицинском обследовании.

Она сидела в кабинете и ждала Анну Даниловну, которая вышла, чтобы забрать из лаборатории результаты ее анализов. Через несколько бесцветных минут врач вернулась, держа в руках толстую папку с историей болезни Оксаны. Она села напротив своей пациентки и начала изучать какие-то бумажки. Оксана с нетерпением смотрела на нее, ожидая вынесения очередного приговора.

Ослепительно белый халат Анны Даниловны растворился в белизне кабинета, а яркое красивое лицо с необходимым и достаточным количеством косметики хранило грустное и озабоченное выражение, не обещая ничего утешительного.

– Ну что, Оксана Васильевна, – наконец изрекла она, – могу поздравить с появлением у вас еще одного аллергена.

– Комары? – тихо сказала Оксана.

Анна Даниловна покачала головой:

– Яд насекомых. Реакция на него пока еще едва заметна, но могу вас заверить, что с каждым укусом он будет накапливаться в крови и через какое-то время вы сможете погибнуть от одного комариного укуса.

После небольшой паузы Оксана спросила:

– Но почему так? У одних людей после того, как их покусают, возникает иммунитет к яду насекомых, а у меня – наоборот!

Анна Даниловна пожала плечами:

– К сожалению, официальная медицина не может ответить на ваш вопрос. Это свойство вашей иммунной системы. У вас тоже появляется иммунитет, и именно он – причина аллергии.

– Скажите, а может быть, есть какая-нибудь неофициальная медицина, которая сможет ответить на мой вопрос? – слегка раздраженно осведомилась Оксана.

Анна Даниловна таинственно улыбнулась, сделав вид, что не заметила сарказма.

– Может быть, но вам туда нельзя.

– Почему?

– Потому что вся эта «неофициальная медицина» как раз находится в деревнях, которые просто кишат домашними животными и насекомыми, опасными для вас.

Оксана заинтересовалась.

– А может быть, вы знаете какого-нибудь знахаря или знахарку, которые могли бы мне помочь? Я бы съездила к ним зимой.

Анна Даниловна посмотрела на нее, размышляя, стоит ли делиться своим мнением. Потом вздохнула:

– Понимаете, Оксана Васильевна, я знаю много знахарей и знахарок. Я пишу диссертацию по теме «народная медицина» и поэтому объездила много деревень и много общалась с целителями. Но, к сожалению, я никого не могу вам порекомендовать.

– Почему?

– Потому что знания этих людей очень ограничены и не вызывают доверия. Они лечат в основном заговорами и травами. Процент удачных случаев исцеления невысок. Настоящие знахари встречаются редко…

– Но все-таки встречаются? – Оксана пытливо посмотрела на Анну Даниловну. – Я чувствую, вы что-то недоговариваете!

Врач махнула рукой:

– Ну был у нас один случай, когда, казалось бы, уже безнадежный больной вдруг исчез и через год появился почти здоровым. Правда, это был не астматик, а диабетик. Оказалось, он жил в деревне и лечился у местного знахаря.

– И что? Вы ездили к этому знахарю?

– Ездила, – призналась Анна Даниловна, – интересный оказался дедок, только очень уж старенький. Практически ничего не смог мне объяснить, все время сбивался с мыслей.

– И все-таки, – оживилась Оксана, – может быть, вы дадите мне его адрес?

Анна Даниловна покачала головой:

– Нет, Оксана Васильевна, даже не просите.

– Но почему?! – возмутилась Оксана.

– Да потому! – Анна Даниловна тоже повысила голос. – Возможно, мои слова покажутся вам циничными, но это, к сожалению, горькая правда: если вы, не дай бог, умрете в реанимации или у себя дома, то все просто скажут: «Ах, мы ничего не смогли сделать, медицина оказалась бессильна». Но если это случится с вами в процессе лечения у знахаря, то его могут обвинить в незаконном занятии медициной, повлекшем за собой смерть пациента. А это статья Уголовного кодекса! Понимаете? И меня за подобную рекомендацию по головке не погладят. Поэтому давайте-ка будем продолжать лечиться современными, пусть и неэффективными, но законными методами.

– Ну хорошо, а телефон или адрес человека, который вылечился от диабета у этого знахаря, вы можете мне дать?

Анна Даниловна помрачнела.

– Нет, не могу.

– Почему?

– Потому что он умер.

– Как? – Оксана удивленно раскрыла глаза. – Но вы же сказали, что он почти исцелился!

– Такова жизнь! – грустно улыбнулась Анна Даниловна. – Он погиб в автомобильной катастрофе. Видимо, от судьбы не уйдешь… Но давайте вернемся к нашей истории с Алёной. Расскажите наконец, что произошло?

Оксана откинулась на спинку кресла и, тяжело вздохнув, подняла глаза к белоснежному потолку.

– Так я уже все рассказала. Она упала в реку с обрыва высотой метров… пятьдесят, наверное, хотя я не очень ориентируюсь в расстояниях.

– Скажите, а река глубокая?

– Нет. Когда я Алёну вытаскивала, вода мне была чуть выше пояса.

Анна Даниловна молчала, изучая Оксану каким-то странным взглядом. Та слегка забеспокоилась:

– Вы так на меня смотрите, будто подозреваете, что я вру!

– Подозреваю, – кивнула Анна Даниловна. – То, о чем вы говорите, невозможно.

– Почему? – У Оксаны внутри все похолодело.

– Потому что глубина реки слишком мала, чтобы смягчить удар от падения с такой высоты. Если она упала плашмя, то даже от удара об воду отбила бы себе все внутренности, а если вошла в воду вертикально, то неизбежно переломала бы себе ноги и позвоночник от удара о дно. Ну, и летальный исход в данном случае был бы гарантирован.

– А что, – пролепетала Оксана, – разве она ничего не сломала и не отбила?

– Ничего. Если она и упала, то с высоты не более пяти метров.