Спаси меня - Кристофер Харт

— Надеюсь, и так понятно, зачем я вас вызвал? Вы уволены.

— Я это подозревал, — вздыхаю я. — Правда, приятно услышать подобное лично — удалось избежать двусмысленности.

Олифант гневно таращится на меня — ни дать ни взять реактор, в котором вот-вот начнется неуправляемая ядерная реакция.

Сегодня мой босс без галстука. На нем очень милый двубортный костюм из рубчатого вельвета нежно-розового покойницкого оттенка и зеленая, цвета киви рубашка с огромным воротником. Волосы, выкрашенные в «едкий ананас», густо напомажены и разделены ровным пробором. Но только впереди — на затылке торчит пушистый маленький хвостик — шиньон, судя по всему. Если бы мне довелось увидеть полупереваренный фруктовый салат, который нечаянно срыгнул Годзилла, я бы наверняка подумал — передо мной босс.

Олифанта так и плющит от злости: губы дрожат, из глаз искры сыплются — вот-вот очки задымятся. Хорошие такие очки, выпендрежные (со зрением-то у него все в порядке), с пластмассовыми стеклами цвета спелой сливы. Впрочем, опасаться мне нечего — босс не из тех, кто с готовностью пускает в ход кулаки. Вот и сейчас его пухлые белые руки распростерлись на письменном столе, как два жирных листа водоросли. И что гораздо примечательнее — он в прямом смысле сидит за столом! Никогда в жизни не видел Олифанта за столом, представляете? Ныне руководители предпочитают внимать похвалам раболепных подчиненных, горделиво восседая на краешке стола или за чашечкой кофе на тесном диванчике.

Нет-нет, я не заблуждаюсь относительно босса: толстяк всегда меня недолюбливал. Вбил себе в голову, будто я ненадежен и легкомыслен. Его любимая фразочка: «Рекламное дело — это не чаи гонять, наркота вы эдакая». Произнося ее, шеф лыбится, как натуральный дебил, потирая свои пухлые, протравленные кокаином руки. «В нашей профессии мало уметь отлавливать клиентов и считать проценты». Тут уж он прав, в математике я не силен, а вот почаевничать и все такое… Короче говоря, Олифанту я не пришелся по душе с самого начала — только кишка у него тонка сказать: «Знаете что, Своллоу, вы мне сразу не понравились». И вдруг, как назло, — он раскрывает рот и выдает:

— Буду с вами до конца откровенен, Своллоу: вы мне сразу не понравились.

Вот так всегда со мной: даже уйти красиво не смог. Тряпка!

Неприятности начались пару недель назад.

В общем, одним прекрасным днем сижу на своем скромном рабочем месте в «Орме, Одсток и Олифант» — это одно из ведущих в Европе рекламных агентств (слышали, наверное: «Реклама суперкласс! О-го-го — так вот это про нас!»). Никому не мешаю, перебираю скрепки в коробке и, тихо напевая «О, мио бамбино, каро», тоскую о Миранде и нашем несложившемся счастье, одновременно пытаюсь понять, почему с женщинами всегда одни проблемы. Помните, в одной песенке говорилось: «Ах, если б ты, родная, была как кукла надувная». Лежит — молчит, сделал дело — скатал рулончиком и под кровать, чтобы не мешалась.

Так вот, внезапно раздается телефонный звонок — секретарша Лиза соединяет меня с неким Теренсом, и тот гнусаво представляется: «Добрый день, я агент телеканала «Шакал».

«Шакал» — новый, невероятно занимательный канал кабельного телевидения, который предлагает развлечения на любой вкус: сериалы о дикой природе, «мыльные оперы», «ужастики» и даже порнографию в дневном эфире для спецподписчиков. Особо стоит отметить радикальнейшую находку в духе времени. Это программа для полуночников «Кровавый нокаут». Представьте себе такую картину: нереальный мультипликационный пейзаж, по нему носится куча людей с кастетами, резиновыми дубинками и велосипедными цепями и до упада колошматит друг друга. Причем, заметьте, их никто не заставляет — в программе участвуют только добровольцы. Последний уцелевший — будь то мужчина или женщина — выигрывает миллион. Причем организаторы хитро решили проблему с законом: выбрали местом сего занятного действа далекую республику Украину.

«Крис Таррент отдыхает», — сообщил всем главный режиссер.

И этот замечательный канал, со всеми своими трах-бах-тарарах и блестящими идеями «в духе времени», все-таки лелеет одну мечту: пополнить наш баланс. Да, тем и живет «Орме, Одсток и Олифант»: нам звонят и просят — а иногда и умоляют — принять их деньги.

И вот проходит чуть меньше месяца, и мы все — я, съемочная группа, костюмеры, гримеры и парикмахеры, дежурный медперсонал, группа технической поддержки и три не слишком выдающиеся, но горячо обожаемые публикой телезвездочки — сгрудились на большом, открытом всем ветрам пустыре на границе Эссекса и Суффолка около необъятного воздушного шара. Этому мерзкому объекту умопомрачительной красно-пурпурно-оранжевой расцветки так и не терпится взяться за дело — сорваться с оттяжек и взмыть в небо. Какое трогательное рвение. А вокруг суетятся ассистенты-постановщики, безрадостно щебечут разнообразные помощницы, которых в самую пору укрощать, как шекспировскую Катарину [1], жмут на кнопочки сотовых телефонов и сокрушаются, что их занесло в такую глушь, где даже связь не берет.

Я же, как беспечный электрон, вращаюсь по периферии всего этого действа и, терзаемый роковыми предчувствиями о приближающемся трагическом фиаско моей замечательной идеи, начинаю раскаиваться, что вообще заварил эту кашу.

Три не слишком выдающиеся, но горячо обожаемые публикой телезвездочки держатся довольно стойко, учитывая обстоятельства. Они сидят в скрипучей корзине, машут руками и с детским оптимизмом и наивной убежденностью в том, что взрослые не подведут, улыбаются во все тридцать два зуба. Андрэя Джолли — стремительно восходящая чернокожая звезда канала и вестница погоды, которой прочат в скором будущем стать любимицей целой страны, — так вот, эта счастливая обладательница жизнерадостного темперамента, кажется, сносит тяготы ожидания легче остальных. Рядом с ней — два других персонажа: белые мужчины в пушистых свитерах живописнейшей расцветки, которая на фоне парящего над их головами шара выглядит чудовищно.

Андрэя Джолли — так уж выходит по довольно сложной и запутанной системе контрактных обязательств — облачена не в свитер, а в белоснежную футболку с громкой надписью «Оторвись, вкуси свободы!» (это реклама новых тампонов под торговой маркой «Истинные»). Как выяснится чуть позже, лозунг стал в некотором роде предвестником последовавших далее печальных событий и в скором времени нещадно эксплуатировался авторами самых разнообразны сатирических программ из тех, что не брезгают грубыми, плоскими шутками.

Предвосхищу ваш вопрос: где же наконец символ сего светопреставления, шакал?

Раздобыть зверушку нам не удалось, и я замыслил другое: воспарив в небо, звездная троица потянет за особый рычаг, и под их ногами раскроется специальная панель в днище шара. Далее калиброванное сопло целых пять часов будет сбрасывать на головы среднестатистических англичан бесплатные телевизоры общей суммой в десять тысяч. Разумеется, телевизоры не настоящие — боже упаси, так ведь можно и пришибить какого-нибудь зазевавшегося малютку. (Не представляю ничего трагичнее гибели ребенка.) Спешу заверить: наши телевизоры крошечные, размером с почтовую марку, и изготовлены они из прочной пористой резины. На каждом проштампована очаровательная рыжая дворняжка (я просил дизайнеров изобразить нечто вроде помеси шакала с коккер-спаниелем). Гениально, согласитесь. Правда, возникли проблемы с защитниками окружающей среды — пришлось добиваться разрешения на воздушные грузоперевозки, потому что, если бы по какой-то нелепой случайности маленькие телевизоры сбились в кучу и полетели резиновой стайкой, они смотрелись бы довольно внушительно на экранах радаров. Наконец нужные бумаги были оформлены, и нам разрешили взлет. А дальше внимание — мой шедевр! — тот, кто соберет сто этих симпатичных мордашек, получит БЕСПЛАТНЫЙ ПОДАРОК! — как гласит заезженный плеоназм, «масло масляное» от индустрии рекламы. Представляете? Целый широкоэкранный цифровой телевизор новейшей модели — и весь вам. К тому же, как полагается по договору, канал «Шакал» устраивает особую церемонию вручения призов с участием звезд.