Сказки ветра - Алена Бессонова Страница 7

Альбатрос спрятал голову под крыло, Ирри не должны была видеть его слез. Ур больше не летал над океаном в маловетреную погоду. Он летал только в шторм: в грохоте волн не было слышно его плача. Чувство мести маленьким зёрнышком поселилось в сердце альбатроса. Теперь оно выросло до огромных размеров. В штормовых волнах он выглядывал белую яхту с двумя синими полосами на бортах. Выкармливая Ирри, Ур представлял, как однажды он встретит своего врага.

– Я собью его крылом, когда он будет стоять на капитанском мостике. Удар моего крыла силён, он обязательно упадёт в океан. Там его сожрут акулы.

Альбатрос живо представил себе эту картину:

– Стоп, Ур! Яхта без капитана потеряет управление, врежется в маленькое рыбацкое судно. Погибнут люди. Так не пойдёт! Лучше попрошу океан, он заведёт яхту в Мёртвое море. Оттуда не выбираются корабли, там человек найдёт свою смерть! Стоп, Ур! Не надо вовлекать в свою месть других. Ты должен сделать это сам!

Выкармливая Ирри, Ур выращивал свою месть. Постепенно у Ирри пух заменился на перья. Наконец наступил момент, когда она вовсю ширь расправила свои чудесные крылья. С силой взмахнув ими, Ирри взмыла в небо, подставляя грудь встречному ветру.

– Вот и началась твоя взрослая жизнь, доченька! – восхищённо глядя на Ирри, подумал Ур.

Теперь он свободен. Теперь он может целыми сутками парить над океаном, высматривая своего врага. У жизни есть хорошее правило – кто ищет, тот всегда найдёт!

Однажды это случилось – он его встретил! Белая яхта терпела бедствие. Тяжёлая океанская волна молотом ударяла по палубе маленького судна. Мужчина в красной бейсболке пытался убрать тяжёлые от воды паруса. Не успел, яхту перевернуло.

– Айя! – радостно закричал альбатрос. – Он получил своё, я увидел это! Океан скормит его акулам….

Из– под перевёрнутого днища яхты выплыло две головы, мужчины и мальчика. Мальчик захлёбывался, лихорадочно болтал ногами и руками. Он тонул. Мужчина, вероятно отец мальчика, пытался подплыть к ребёнку. Злая океанская волна растаскивала их в разные стороны. Мужчина успел ухватиться за обломок яхтовой мачты. Он дико кричал, звал сына.

Альбатрос увидел голову мальчишки на гребне волны. Это была его последняя волна, дальше чёрная пропасть и смерть. Ур не думал, он сложил крылья, спикировал в белый гребень. Время оставалось мало, точнее его не было совсем, перо не должно было намокнуть. Ур поднырнул под мальчика, и тот час выплыл с ним на поверхность. Расправив крылья, альбатрос не дал мальчишке упасть обратно в воду. Встречный ветер приподнял птицу и понёс её ввысь. Альбатрос успел донести ребёнка до большого океанского корабля.

– Покажи, где его родители, альбатрос!? – прокричал капитан, принимая мальчика с крыльев птицы.

Ур не стал отвечать. Он просто повернул в сторону яхты, терпящей бедствиетуда, где погибал его враг.

– Ветер, моряки успели спасти отца мальчика? – спросило кучевое Облако.

– Как вы думаете, кто поставил памятник альбатросу? – спросил Ветер Перемен.

– Неужели папаша!? – удивилось дождевое Облако.

– Да, именно он! Потом всю жизнь отец мальчика пытался выпросить прощение….

– А мальчик, что стало с ним? – облака притихли, ожидая ответа.

– Он вырос в отличного парня. Окончил мореходное училище, стал капитаном большого океанского судна. – Ветер Перемен улыбнулся. – Иногда он приезжает в прибрежную деревушку в отпуск, навещает отца. Тогда они оба выходят в океан на своей белой яхте.

– А Ур? – хором спросили облака. – Он умер?

– Почему умер?! – засмеялся Ветер Перемен – Он жив. Альбатросы живут долго, более восьмидесяти лет. Ур так же, как раньше, спасает людей, указывает кораблям место беды.

– А Ирри?

– Ирри всегда рядом с отцом…

– Смотрите! – неожиданно, закричало дождевое Облако. – Под нами яхта с двумя синими полосами на борту. Глядите, она теперь имеет название «Айя»

– Ты ошибся, Ветер, – негромко сказало кучевое Облако, – Айя не погибла, она и сейчас бежит по океанской волне под белыми парусами

Ошибка Ветра

Ох, устал Ветер Перемен летать по земле, спать захотел! Поискал себе местечко для отдыха и решил примоститься на мягких сосновых ветках в глухом таёжном лесу. Нашёл самую большую сосну, самый тихий уголок. Только прилёг, глаза прикрыл, как услышал странный звук.

– Цык, цык! Цык, цык! Цык, цык! О-хо-хо!

– Ну, что ещё? – поморщился Ветер. – Кто там зубами стучит? Спать мешает! Выходи!

– Боюсь! – раздался писклявый голосок из-под корней ближнего дуба.

– Цык, цык! Цык, цык! Цык, цык! О-хо-хо!

– Ну и бойся дальше! – вздохнул Ветер. Перевернулся на другой бок. Заткнул уши и уснул.

Проснулся на третий день выспавшийся, окрепший, с хорошим настроением.

– Цык, цык! Цык, цык! Цык, цык! О-хо-хо, – опять услышал Ветер и очень удивился.

– Слушай, Цык-охохо, вылезай, немедленно, пока я не разозлился! – Ветер сладко зевнул, потянулся. – Разбираться будем, чего боишься, кого боишься, зачем боишься и как боишься?

Из норки в корнях дуба высунулась заплаканная мордочка зайца:

– Всего боюсь! Слёзы капают, по лапам стучат и их боюсь!

– Тяжёлый случай! – улыбнулся Ветер. – Кто тебя так напугал, что ты все зубы исстучал и все глаза исплакал?!

– Волк! – пискнул заяц. – Три дня за мной гонялся. Съесть хотел. Я под дуб забрался в узкую нору, он меня выковыривал, выковыривал – не выковырял. Теперь где– то здесь рыщет, выжидает, когда сам вылезу.

Ветер поднялся над верхушками деревьев, огляделся – увидел затаившегося волка. Схватил его за шкирку, приподнял и опустил рядом с заячьим укрытием.

– Поди-ка сюда, серый, – строго сказал Ветер. – Отвечай, зачем зайца пугаешь?

– Есть, эта-а, хочу! – недовольно ответил волк. – Слышишь, эта-а, пузо голодную песню поёт!

– Кроме зайца, поесть больше ничего не хочешь? – миролюбиво спросил Ветер.

– Не-а! – осмелел волк. – Хочу, эта-а, свежей зайчатины!

– Поступим так, – задумчиво произнёс Ветер Перемен. – Я сейчас поменяю вас сердцами на месяц, а там посмотрим: захочется тебе зайчатины или нет!

Сказал и сделал. Волку – заячье сердце, зайцу – волчье.

– Цык, цык! Цык, цык! Цык, цык! О-хо-хо, – застучали волчьи зубы. – Ветер погоди! Верни мне, эта-а, моё сердце назад. Я, эта-а, больше не буду зайцев есть! – из глаз волка катились крупные слёзы. – Я, эта-а, барсука съем или белку…