Сказка о храбром богатыре Узоне и его возлюбленной Наюн. По мотивам корякской легенды - Марина Бабанская Страница 6

На следующий день, когда вернулись мужчины с океана, а на дальние сопки опустились синие сумерки, в племени рыбаков разожгли большой костёр. Мамушка Кикка, суетливая, как лесная куропатка, толстушка, принесла с собой охапку ивовых прутьев и принялась раздавать их соплеменникам. Всё больше и больше людей собиралось у огня. Сын мамушки Кикки, смуглый Кенней, ритмично бил в бубен, возвещая о наступлении волшебного вечера.

Наконец, у огня показался Там-Там. Старик вёл за руку смущённого Узона и нарядную разрумянившуюся Наюн. С их появлением людские голоса и звуки бубна смолкли. Все повернулись к шаману и приготовились слушать его. Окинув собравшихся неторопливым взглядом, старый Там-Там обратился к людям:

– Приветствую вас, соплеменники. Сегодня в нашем стойбище большой день. Наши предки смотрят на нас сверху, а духи воды, земли и леса летают вокруг нас и хотят знать, соединятся ли сегодня две судьбы в одну.

Наюн опустила глаза. Она одна в целом свете знала ответ на вопрос Там-Тама.

Шаман повернулся к Узону:

– Узон, несколько лун ты пробыл вместе с нами. Ты был нам верным другом и добрым братом. Сегодня тебе осталось пройти последнее испытание. Когда Кенней даст сигнал, Наюн побежит в свою ярангу. Тебе останется только догнать её. И если она дождётся тебя, то ваш союз благословят все звёзды на небе и все духи на земле. Если же не найдёшь ты никого в девичьей обители, то можешь сейчас же возвращаться туда, откуда прилетел к нам. Твоё счастье ждёт тебя на другом берегу.

Сказав так, Там-Там отпустил руки Узона и Наюн и в лёгком поклоне отступил назад.

«Какое странное испытание, – подумал Узон, – ведь я догоню Наюн раньше, чем она успеет добежать до яранги, и ей не придётся ждать меня».

Снова зазвучал бубен, возвещая о начале древнего свадебного обряда. Все мужчины племени рыбаков во все времена проходили через это испытание. Сегодня настал черёд Узона узнать, любит ли его Наюн, готова ли она подождать его сегодня и остаться с ним на всю жизнь.

Всё сильнее и сильнее бил в бубен Кенней. Чуть погодя Кенней запел. Сначала он пел вполголоса, но мало-помалу всё громче становилась его песня, всё смелее. Остальные подпевали ему. Берег наполнился десятками женских и мужских голосов. Заволновался огонь.

Но вдруг песня умолкла. Музыка оборвалась, и Наюн, исполняя древний обряд земли Кутха, бросилась бежать прочь, как убегали когда-то все женщины, живущие на этом берегу до неё. Убегали для того, чтобы быть пойманными своим возлюбленным.

Узон пустился за ней в погоню, но вдруг кто-то подставил ему подножку, и богатырь упал наземь.

«Зачем они это сделали?» – недоумевал Узон. Его окружила толпа смеющихся людей.

– Что разлёгся, богатырь? Или передумал жениться? – весело крикнула мамушка Кикка. – Поднимайся, а то Наюн состарится, пока ты доберёшься до неё!

Узон поднялся и попробовал продолжить погоню, но окружавшие его люди всячески мешали ему пройти. Они хлестали его ивовыми прутиками, хватали и дёргали за волосы. Вдруг кто-то с силой схватил его за ноги, и он снова упал. Наюн уже давно скрылась из виду.

– Зачем вы мешаете мне догнать Наюн? – наконец спросил ничего не понимающий Узон.

– Мы не мешаем тебе, Узон, мы даём время Наюн, – улыбаясь, сказала мамушка Кикка, – ну же, поднимайся скорее!

«Они хотят, чтобы я сдался. Они хотят, чтобы Наюн смогла убежать, если не хочет быть пойманной», – понял Узон, глядя на смеющиеся лица вокруг него. Осенённый этой догадкой, богатырь решительно вскочил на ноги и бросился бежать. На сей раз никто не смог остановить его. Он не чувствовал хлёстких ударов ивовых прутьев по спине и легко перелетал через все препятствия.

Выбежав из людской толпы, Узон со всех ног помчался к Наюн. Дождётся ли она его? Против её нелюбви он бессилен, как бы быстро ни бежал.

«Что же это такое – любовь? В чем её секрет? – гадал Узон. – Можно искать любовь, бежать к ней сломя голову, преодолевать все испытания, сворачивать горы, каждую ночь пастухом гнать к её берегам все звёзды, какие только водятся на небе. А ей всё будет мало».

Не тем любовь питается. Не того она ищет. Что же остаётся делать? Всего лишь быть собою, не прятаться на одинокой сопке и петь свою песню. И, быть может, тогда найдётся тот, кто захочет остаться рядом, чтобы слушать эту песню каждый день. Он укроет от ветра и согреет поющего, лишь бы не замолкала его волшебная песня.

Узон приближался к яранге Наюн. Осталось сделать всего несколько шагов, как вдруг на его пути показалась Кэле. Жёлтый глаз светился ядовитым светом. Собака рычала и шипела на богатыря, преграждая ему проход к яранге.

– Отойди, недобрая! – решительно приказал Узон. Кэле и не думала отступать. Зарычав, она бросилась на богатыря. Но сегодня все звёзды благоволили Узону. Он отбросил собаку далеко в заросли кедрового стланика, откуда та, скуля от бесконечных уколов кедровых иголок, до самого утра добиралась к дому своего хозяина.

Наконец Узон добежал до заветной яранги. Волнуясь, он откинул полог, и глаза его встретились с горящими глазами Наюн, точь-в-точь, как в то утро, когда случайно повстречались они на берегу океана.

– Ты здесь, – взволнованный Узон не верил своим глазам, – ты дождалась меня. Кажется, я бежал к тебе целую вечность!

– Ты ровно столько и бежал, Узон. А я ждала тебя всегда. Ещё задолго до сегодняшнего дня.

На середину неба выкатилась полная, как мамушка Кикка, луна. Океан почернел, будто кто-то из рыбацких детей разукрасил его кусочком уголька.

– Теперь они женаты, – с едва заметной улыбкой сказал шаман Там-Там. – Узон преодолел последнее испытание.