Артур и месть Урдалака - Люк Бессон Страница 6

К сожалению, у его жены есть не слишком удобная для другихпривычка: стоит ей издать крик, как руки ее сами тянутся что-нибудь схватить исудорожно сжать схваченное в пальцах. Сейчас у нее в руках находится баллончикс инсектицидом. Одно нажатие — и жгучая струя звучно вырывается наружу.Наверно, такой звук издает слон, когда чихает. Не успев оправиться от укола вягодицу, Арман получает в лицо пенящуюся струю аэрозольного инсектицида. Больтакая сильная, что он даже не вскрикивает. Впрочем, не вскрикивает он скореепотому, что пенная струя аэрозоля наполнила ему рот. Умолкает и его жена.Катастрофа, случившаяся по ее вине, сразила ее. Воцаряется тишина, напоминающаязатишье между молнией и громом. Слышен даже шелест волосинок в усах, тлеющихпод воздействием сверхмощного химиката.

И тут отец испускает еще один вопль, звук неизвестнойприроды, почти сверхъестественный и такой пронзительный, что никакоймузыкальный инструмент не смог бы его воспроизвести. Звук настолько мощный, чтос головы жены, оказавшейся поблизости, падают три бигуди. Вдобавок вопль этотнасыщен микрочастицами инсектицида, которые устремляются прямо в лицо жене, иее накладные ресницы летят вслед за бигуди.

Ни один клей не устоит перед таким напором.

Вопль летит дальше, эхом перекатываясь с холма на холм,включает сигнализацию во всех окрестных машинах и постепенно замирает.

— Сколько мне еще держать этот дурацкий компресс? — снетерпением восклицает, как всегда недовольный, Арман.

Интересно, этому человеку уже почти сорок, а он все еще непонял, что именно из-за своего нетерпения постоянно совершает глупости.

— Еще десять минут. Так написано в листовке, — отвечает емужена.

Отложив в сторону упаковку от лекарства, она берет пузырек слаком для ногтей.

Лежа на канапе с мокрым полотенцем на глазах, отецразмахивает руками, словно младенец, не желающий спать.

— Нет, нет и нет. Эта пчела не могла выбратьсясамостоятельно. Скорее всего, у нее были сообщники на воле, они помогли ей, —не успокаивается пострадавший.

— Ты же знаешь, эти насекомые такие умные! А некоторые дажеочень сильные! — уверяет его мать, аккуратно нанося лак на ногти левой руки ирастопыривая пальцы, чтобы его не смазать.

— Не говори, чего не знаешь! Охота тебе чушь пороть! Неужелиты в самом деле считаешь, что пчела закатала рукава, схватила своимимускулистыми лапами край стакана, приподняла его и выбралась наружу? —возмущается отец, дергаясь во все стороны под своим компрессом.

Достойная супруга слегка пожимает плечами. Она ничего такогоне говорила. В наше время часто случаются необъяснимые вещи. Вот, например,недавно по телевизору показывали, как питон проглотил целую козу.

— Но это совсем другое дело! — раздраженно возражает отец,буквально дымясь от гнева: во всяком случае, от компресса его явно идет пар. —Питон, глотающий целиком козу, — это совершенно нормально! Ненормально — этокогда коза глотает питона!

Жена погружается в размышления. Порывшись в памяти и невспомнив ни одной телепередачи, где бы она и вправду видела что-нибудьподобное, она уже почти готова согласиться с мужем. Но тут ее посещает другаямысль: человек каждый день совершает разные новые открытия, и навернякателевизионщики когда-нибудь непременно заснимут козу, глотающую питона… илидаже гиппопотама! Но чтобы лишний раз не раздражать супруга, она решаетпромолчать и оставить свое несогласие при себе.

Шевеля вытянутыми пальцами, жена смотрит на свои ногти илюбуется сверкающим лаком. Довольная результатом своих трудов, она принимаетсяпокрывать лаком ногти на правой руке и неожиданно замечает, что по ее цветастойюбке ползет муравей. Конечно, рисунок превосходно отпечатался на ткани, нарисованныецветы выглядят как живые, однако от качественно нарисованных маков донастоящего макового поля огромное расстояние. Гигантская дистанция. И матьнамерена заставить муравья сохранять и уважать эту дистанцию.

— Пошел вон! Возвращайся в сад! — шепчет она, угрожаямуравью кончиком кисточки для лака.

Она говорит шепотом, потому что, если супруг узнает, что вдоме есть животное, пусть даже самое крошечное, он вновь пустит в ход баллончикс инсектицидом. Но муравей ничего не слышит, так как слишком занят своимиизысканиями: он пытается понять, почему эти великолепные маки такие плоские ибезвкусные.

— Будь осторожен! Ты оставил мое предупреждение безвнимания, и я вынуждена защищаться! — по-прежнему шепотом произносит мать.

Убедившись, что муравей повиноваться отказывается, онарешает, что руки у нее развязаны, и приступает к действиям: кисточкой смахиваетмуравья с юбки. Взлетев в воздух, муравей камнем падает на пол. Вслед ему летиткапля блестящего лака. Жидкость обрушивается на него сверху, придавливает его кполу, и очумелый муравей долго барахтается, счищая с себя противные липкиепятна. Кое-как приведя себя в порядок, он со всех ног бежит по одному емувидимой тропе, а на спине его сверкают розовые точечки лака.

Провожая муравья довольным взглядом, мать хочет убедиться,что насекомое вернулось в сад. Однако муравей, остановившись у невидимойразвилки, медлит… и бежит в противоположном направлении. Заинтригованнаяженщина встает и легкой походкой слона, выслеживающего мышь, идет следом. Добежавдо лестницы, муравей резко сворачивает и бежит к стене, отделенной от полавысоким резным плинтусом. Плинтус, исполняющий также роль украшения, опоясываеткомнату по периметру. И, как обнаруживает мать, одновременно служит торнойдорогой для огромного количества муравьев, снующих навстречу друг другу.Похоже, сейчас у них самый час пик. Утратив от изумления не только дар речи, нои голос, молодая женщина потихоньку садится на корточки, чтобы рассмотреть,откуда взялся здесь этот крошечный народец.

— Да что там говорить, ясно, что насекомые не умеют думать!Возьмем, к примеру, муху. Ты ее отгоняешь от стола, а она все летит на него илетит, даже когда видит, что ты поджидаешь ее с газетой или мухобойкой. И будетлететь, пока ты ее не прихлопнешь. Нет, больших тупиц, чем насекомые, надопоискать! — бормочет отец.

Ему не лежится спокойно на своем канапе, он все времяпорывается встать, но компресс на лице мешает ему. А ослушаться предписания онне решается.

— А телефон, телевизор? Кто их изобрел? Пчела? Или, бытьможет, комар? — риторически вопрошает он, горделиво выгибая торс и расправляяплечи.

Арман явно хочет показать, что лично он принадлежит кплемени изобретателей.