Проделки Джинна - Андрей Саломатов Страница 55

— Бог мой, Пашка! — потрясенно прошептал Зайцев разбитыми губами.

— Не старайся, стояк, это храмовник, он глухонемой. И, кажись, ничего не понимает, — послышался откуда–то сверху знакомый голос. Алексей задрал голову. Он помнил, что когда его привезли, на потолке не было никакого отверстия. Сейчас там появился квадратный люк, из которого вниз свешивалась голова Мишки–дурачка. — Ну, чего зенки вытаращил? Я это, я. Не дрейфь, тебе только яйца оттяпают и отпустят, — трескуче рассмеялся Мишка. — Что, не хошь?

— Ах ты сволочь! — наконец пришел в себя Зайцев. Он резко поднялся на колени, хотел было дотянуться до Мишкиной рожи, но тот успел задвинуть крышку люка.

Алексей не просто рассвирепел, он как–будто лишился рассудка и с диким воплем бросился вон из святилища. Но несколько точных и очень болезненных ударов по лицу заставили его отступить. Оказалось, что противостоять даже одному увечному кудияровцу на его территории Зайцев не мог. Это вызвало в нем такой взрыв злобы и отчаяния, что Алексей, неуклюже загребая ушибленной рукой, заметался по пещере в поисках какого–нибудь орудия. При этом он неистово выкрикивал нечто совсем непохожее на то, что говорил всю свою сознательную жизнь. Он перебрал все матерные слова с известными ему производными, перешел на доморощенную феню, пообещал «опустить» все население подземелья от мала до велика и в конце уже тихо и жалобно произнес:

— Ну и гады же вы…

— Зайцев не закончил фразу. В этот момент он оказался лицом к выходу и увидел, как в святилище вползает его недавний благодетель. Над головой могучего кудияровца и с той, и с другой стороны на Алексея с жадным, людоедским любопытством смотрели ещё две пары глаз.

Издав душераздирающий вопль, Зайцев шарахнулся к алтарю. В одно мгновение он взлетел на него, поджал под себя ноги и, в ожидании самой страшной развязки, замер, не имея больше сил ни протестовать, ни сопротивляться.

А трое кудияровцев медленно вползали в святилище и казалось, растягивали удовольствие от созерцания вконец раздавленного страхом стояка. Все трое выглядели как тронутые тлением зомби, и в ожидании ужасной смерти Алексей снова попытался что–то сделать. Но его слабая попытка как–то защититься больше напоминала бессмысленное копошение пойманного жука в коробке. Он пальцами скреб под собой алтарь, сбрасывал ногами ритуальные пучки трав, затем нащупал осколок и несколько раз с остервенением махнул им перед собой.

— Кыш, подонки, — не своим и каким–то ослабевшим голосом выкрикнул он. — Кыш!

— Берите его, мужики, вяжите, — снова раздался сверху голос. — Будем Бога нашего задабривать, чтобы не очень гневался.

Кудияровцы остановились перед поперечной перекладиной креста, и двое из них занялись петлями для рук. Третий же, его спаситель, стал проверять на крепость затяжку для ног. Они делали это по–крестьянски основательно, неторопясь, словно запрягали лошадь, и Зайцев на неопределенное время получил отсрочку. Он ещё пару раз бестолково взмахнул перед собой стекляшкой, потом опустил руку и наконец взглянул на предмет, который держал в руках. Это оказался осколок зеркала величиной чуть больше ладони. Но более всего Алексея поразило не это косвенное свидетельство, того, что где–то ещё существует или, по крайней мере, когда–то существовал нормальный цивилизованный мир. Зайцев вдруг увидел собственное отражение и необычайно растерялся. Из осколка зеркала на него таращил глаза до смерти перепуганный кудияровец. Заросшее щетиной лицо было сплошь испещрено глубокими гноящимися царапинами. Оно было такого же грязно–землистого цвета, что и у жителей подземного поселения. Воспаленные красные глаза обрамляли опухшие, покрытые гнойной коркой веки. Волосы, как и у всех кудияровцев, напоминали раздерганный, свалявшийся шерстяной парик. «Господи, — напряженно всматриваясь в зеркало, подумал Алексей. — Как же быстро человек превращается в животное.»

— Нравится? — услышал Зайцев сверху и растерянно посмотрел на Мишку. Не бойся, бить не будем. Чего ты так испугался? — В голосе дурачка слышалась нескрываемая издевка, но Алексей почти не понимал, о чем тот говорит. Он как–будто впал в каталепсию, все смотрел на свое отражение и не верил, что видит именно себя.

Кудияровцы закончили приготовления и, как только Зайцев взглянул вверх на Мишку, дружно бросились к алтарю. Они стащили пленника вниз и без труда разложили его на кресте. Впрочем, Алексей почти не сопротивлялся. Он покорно дал привязать себя к кресту и только раз как–то проявил свое недовольство — матернулся, когда один из мужиков грубо припечатал больную кисть к перекладине.

Работали кудияровцы молча и сосредоточенно, будто сообща вязали сети. При этом они общались меж собой кивками и жестами, удивительно проворно пользовались обрубками рук и старались не смотреть пленнику в глаза.

— Ну вот, посвятим тебя в кудияровцы, — как сквозь вату услышал Зайцев голос Мишки. — Поживешь, понравится. А вы давайте, давайте отсюда, — махнул он мужикам рукой, когда узлы на руках и ногах были затянуты. — Надо будет, позову. А пока идите, скажите всем — завтра праздник. Пусть вино варят.

— Вино, — повторил один из кудияровцев и губы его расплылись в глупой детской улыбке.

Когда Алексей с Мишкой остались одни, дурачок спустился в святилище, сел в изголовье своей жертвы и наклонился к его уху.

— Немного потерпеть придется, — совсем другим голосом, в котором Зайцев уловил ноту неподдельного сочувствия, произнес Мишка. — Я тоже терпел. Вона, видишь? — и он приподнял левую ногу с расплющенными пальцами. — Тебе ещё повезло, что Время Божьего гнева прошло. Раньше–то посвящали на три дня наверх выгоняли под самый огонь Божий. Кто вернулся, тот и кудияровец. Как тебя зовут–то?

— Пошел к дьяволу, — равнодушно ответил Алексей и под нос себе пробормотал:. — В трактире пол и потолок деревянные, а в святилище земляные. Богоносцы хреновы.

— Понимаю, — на этот раз притворно вздохнул дурачок. — Ты можешь сам выбрать, что оттяпать: руку или ногу. Порядок такой. Ну не могут они спокойно смотреть, когда у человека все на месте. Жаба душит.

— Врешь ты все, — тихо проговорил Зайцев. — Это тебя жаба душит. Иди отсюда, придурок.

— Зря ты ерепенишься, — миролюбиво сказал Мишка. — Я тебе дело хочу предложить. Мы здесь с тобой вдвоем такого можем наворочать… И, между прочим, помочь кудияровцам. Они же роют как кроты. Так вот, план у меня есть: размножаться и рыть, рыть, рыть. На пол страны прорыть подземелье, а то и на всю. Это для начала. Кумекаешь, первое подземное государство. А мы с тобой…

— Иди отсюда, ты сумасшедший и даже не понимаешь этого, — начал раздражаться Алексей.

— Не–ет, — трескуче рассмеялся Мишка. — Не сумасшедший я. Был бы сумасшедшим, отпустил бы тебя. Тут–то нам всем каюк и пришел бы. А я хочу дать людям нормальную жизнь. Хватит им по трубам ползать, да в тесных норах жить. Будем строить подземные квартиры.

— Ну а себя ты, конечно, объявишь царем? — с сарказмом спросил Зайцев.

— Как хошь называй, — уклончиво ответил Мишка. — Можно и царем, да подземелье пока маловато для царства. А что, Михаил–первый звучит. Да не ломайся, я дело предлагаю. Как тебя звать–то?