Пингвин Тамино - Кристиан Берг Страница 5

Чайкоплан с Тамино на борту уверенно продвигался вперед. Они летели уже так долго, что Тамино совершенно потерял счет времени. Ему казалось, что они летят целую вечность. Вверх, вниз, вверх, вниз… От этой болтанки его бросало то в жар, то в холод. Глаза слезились от ветра, перья стояли дыбом, голова кружилась, сердце отчаянно билось. Тамино было и боязно, и радостно. Все чувства перемешались.

Одно он знал наверняка: назад пути нет. Он пойдет до конца. Собственно, это стало ясно уже тогда, когда он расплакался на берегу океана. Впервые в жизни он плакал не из-за кого-то, а по кому-то. Он плакал по принцессе Нануме. Он плакал, бывало, и раньше. Из-за Атце, например, когда тот умудрялся пропустить гол. Или из-за папы, когда он приходил домой, садился перед телевизором и совершенно не обращал на него внимания или, еще хуже, отмахивался — мол, иди, не мешай смотреть футбол. Но это были всё не те слезы.

Тогда, на берегу, когда он плакал, думая о Нануме, у него в душе поселилось какое-то странное чувство. Оно поселилось там и никуда не исчезало. Оно грело Тамино, и оно же влекло его теперь в неведомые дали.

Тамино вдруг заметил, что чайки стали снижаться. Он осторожно посмотрел вниз. Там на волнах покачивалась здоровенная посудина, напоминавшая чем-то кастрюлю, в которой мама-пингвиниха варила уху. Во всяком случае из посудины валил такой же пар, как из маминой кастрюли.

«Кажется, они нацелились на эту штуку», — с тревогой подумал Тамино, пристально вглядываясь в неведомый объект, который при ближайшем рассмотрении оказался совсем не похожим на кастрюлю. Гораздо больше он напоминал мамину лохань, в которой она солила макрель. Только в этой лохани были окошки, дверцы, какие-то люки, лестницы, трубы. К тому же она была довольно пузатая, и внутри нее, насколько можно было разглядеть сквозь круглые окошки, бултыхались какие-то странные рыбины.

— Фредерико! — осторожно позвал Тамино. — Мы что, летим на эту… то есть в эту… — Тамино совсем запутался. — Мы будем садиться в эту лохань? — спросил он наконец.

— Фредерик! — крикнула чайка-капитан, обращаясь к своему приятелю, летевшему снизу. — Пассажир интересуется, куда мы летим и зачем нам понадобилась эта, с позволения сказать, лохань.

Эта, с позволения сказать, лохань нам понадобилась, чтобы передохнуть и поменяться местами’ Думаешь, легко везти такого упитанного пингвина? — ответил Фредерик, направляя чайкоплан на лохань.

Через секунду они произвели посадку на борту странной посудины.

— Ничего себе лоханища, — ахнул Тамино, озираясь по сторонам. — Без конца и без края!

— Это не лохань, мой друг, — с важным видом сказал Фредерик, — и даже не лоханища! Это пароход. Он перевозит по воде людей.

— А от людей нам по возможности нужно держаться подальше, добавил Фредерико.

— От людей? — переспросил Тамино. — А кто такой люди?

— Не такой, а такие, — поправил его Фредерик. — Неужели ты не знаешь, кто такие люди? Странно, ты все-таки не такой уж и маленький.

— Так кто они такие, эти ваши люди? — снова спросил Тамино, отличавшийся от природы большой любознательностью.

— Люди, дорогой Тамино, это такие живые существа Такие же существа, как ты, как я или Фредерико — начал объяснять Фредерик. — Все мы, можно сказать обитатели… обитатели одной Земли. Конечно, между нами есть некоторые различия…

— Какие? — тут же спросил дотошный пингвин.

— Сейчас я тебе всё расскажу, — вмешался в разговор Фредерико, который успел слетать на разведку и, убедившись, что все спокойно, вернуться к друзьям. — Люди, как верно заметил Фредерик, такие же существа, как и мы. Только они забывают об этом и почему-то считают, что весь мир принадлежит им одним. Как будто они тут самые главные.

— Это-то не беда, что они так думают, — заметил Фредерик. — В конце концов, так думают все живые существа на Земле. Всем хочется считать себя самыми важными. Но люди, в отличие от всех остальных существ, не только так думают. Они еще себя и ведут так, словно кроме них на свете никого нет. Они забирают себе без спросу псе, что им нравится, считая, что им все можно. Выберут всю рыбу из моря, и ничего. Кто же им что на это скажет, ведь им нужно, видите ли, питаться! Навалят целые горы мусора — и опять ничего. А как же, им ведь мусор мешает! Главное, чтобы только им было хорошо! О других они и не думают. — Фредерик разошелся не на шутку.

— А всё почему? — подхватил Фредерико, который тоже вошел в раж и выглядел довольно сердитым. — Всё потому, что они считают себя очень умными! Они думают, что если у них такие большие головы, то туда влезает много ума! Вон у слонов, у них тоже головы ого-го какие большие! Но они ведь не безобразничают и ничего плохого не делают людям. Потому что они гораздо умнее людей!