Пес спешит на помощь - Кристина Нестлингер Страница 5

Пёс и Кабан зажили очень приятно. Каждое утро они садились на мопед и ехали дальше по белу свету, а к вечеру останавливались где-нибудь поужинать и переночевать.

Что до Пса, он с удовольствием ночевал бы на свежем воздухе — ведь было лето и ночи стояли тёплые, — но Кабан заявил:

— Спать под открытым небом — никакого удовольствия! Жуки и муравьи по тебе ползают, хвоя и прутики колются, солнце будит в несусветную рань!

А с моей невезучестью того и гляди ещё гроза разразится и меня убьёт молнией или оглушит громом!

Поэтому Пёс каждый вечер приглашал Кабана разделить с ним номер в гостинице. И вообще он всё время старался, чтобы Кабану везло: за ужином пододвигал ему порцию побольше, а в гостинице отдавал подушку помягче. Каждый день Пёс незаметно ронял где-нибудь монету, Кабан находил её, совал в карман и радостно восклицал: «Пёс, ты и правда приносишь счастье! До встречи с тобой я ни разу в жизни не нашёл ни одной монеты!»

Кабан на глазах привыкал к тому, что ему везёт. Спустя три недели он уже заявлял: «Я всё-таки настоящий везунчик!»

Пёс очень этому радовался. Беспокоили его только деньги. Он думал: «Если так пойдёт и дальше — каждый день траты на еду, гостиницу, бензин для мопеда, да ещё монеты Кабану для находки, — скоро мои запасы иссякнут! Одни расходы, а доходов никаких — так дело не пойдёт!» Поэтому в один прекрасный день он сказал Кабану за ужином:

— Знаешь что, Кабан, пора нам поискать работу!

Кабан с перепугу подавился. Морковка, которую он жевал, застряла у него в горле, он задыхался и кашлял, на глазах выступили слёзы. Пёс хлопнул его по спине. Кабан продохнул, перестал кашлять и сказал с глубокой печалью:

— Значит, прошло счастливое время!

— Ну что ты! — воскликнул Пёс. — Это только нелюбимая работа — несчастье! А если работа нравится — это самое настоящее счастье! — Он ободряюще погладил Кабана по плечу: — Ты кем хотел бы работать?

— Я? — переспросил Кабан.

— Ты, ты!

— Я… — Кабан засмущался. Он опустил голову и прикрыл глаза.

— Ну говори, не стесняйся! — подбадривал Пёс.

— Я хотел бы работать в театре.

— Кем в театре? Гардеробщиком, билетёром, капельдинером, рабочим сцены, осветителем?

— Актёром, — ответил Кабан.

Псу стало не по себе: внешность у Кабана была самая свинская и голос соответствующий. Но он не подал виду и бодро откликнулся:

— Отлично, Кабан! Попытаем счастья в театре! Но раз ты хочешь наняться в актёры, нужно приготовить декламацию. Это значит, ты должен выучить что-нибудь наизусть и показать директору театра, как здорово текст звучит в твоём исполнении.

Он испытующе посмотрел на Кабана:

— Знаешь ты какие-нибудь стихи наизусть?

Кабан отрицательно помотал головой:

— Нет, к сожалению. Стихи наизусть мне никогда не давались.

Пёс тихонько вздохнул.

— Ничего, мы потренируемся, — сказал он.

На следующий день Пёс купил в книжном магазине три томика стихов. После обеда, сидя за кофе в очередном трактире, он начал заниматься с Кабаном.

Это была собачья работка!

Пёс в сотый раз декламировал Кабану:

— «На севере диком стоит одиноко на голой вершине сосна…»

Кабан запомнил только «на севере диком». Больше в его кабаний мозг не помещалось. То он говорил: «На севере диком растёт на утёсе большая-большая сосна», то у него выходило: «На севере диком утёсы и сосны, вершины и ветки у них», и даже: «На севере диком, там холодно очень, и плачут вершины со сна».

Пёс чуть не взвыл.

— А может быть, тебе лучше стать певцом? — предложил он.

— Точно! — Кабан пришёл в восторг. — Там можно петь тра-ля-ля-ля, если забудешь текст.

И Кабан запел:

— Отцвели уж давно тра-ля-ля-ля в саду, но любовь тра-ля-ля в моём сердце ля-ля!

Он пел так фальшиво, что у Пса задрожали кончики ушей, а нос стал мокрый.

— Может быть, ты лучше станешь танцором? — спросил он. — Там текст совсем не нужен.

Кабан надолго задумался, а потом радостно воскликнул:

— Пёс, я придумал! Я буду звездой мюзикла! Буду и играть, и петь, и танцевать! Здорово, правда?

Пёс кивнул — ему не хотелось обижать Кабана. «Утро вечера мудренее, — подумал он. — Раз Кабан такой забывчивый, что короткое стихотворение выучить не может, то и эту безумную идею с мюзиклом он, наверное, тоже скоро забудет».

Но уж что-что, а свои идеи Кабан помнил. Три дня спустя они приехали в маленький городок. На главной площади красовалось большое здание с колоннами.

— Что это у них тут? — заинтересовался Кабан.

— Не знаю, — ответил Пёс.

Он не хотел говорить Кабану, что это городской театр.

— Пойду посмотрю! — Кабан соскочил с мопеда, подбежал к проходившему мимо Ослу и спросил с поклоном: — Многоуважаемый, вы не подскажете, что это за здание?

— Это наш театр, — откликнулся тот на ходу.

Кабан забарабанил копытцами от восторга.

— Ну не везунчик ли я?! — заверещал он. — Только я решил стать звездой мюзикла, и вот мне уже театр!

И Кабан устремился к театральному подъезду.

Пёс удержал его.

— Погоди, не спеши, — сказал он мягко. — Давай сперва перекусим где-нибудь и обсудим, как действовать дальше.

— А что тут обсуждать?! — нетерпеливо воскликнул Кабан. — Я прямо пойду к директору, станцую ему и спою. А если он захочет, могу ему ещё стихотворение про север и утёс прочитать.

— Про север и сосну, — уточнил Пёс.

— А не всё одно? — огрызнулся Кабан.

— Послушай, — сказал Пёс. — Сейчас только двенадцать, театр ещё закрыт. Он после обеда открывается. Работники театра всегда спят до полудня, потому что работают поздно вечером!