Требуется гувернанка для детей волшебника - Светлана Лаврова Страница 39

— И что же тебе снилось? — поинтересовался Иван. Он знал: чтобы довести сестру до слёз, нужна катастрофа не меньше атомной войны.

— Мне снилось, что Василису подстрелил браконьер! — выпалила Ладка. — Она же теперь лебедь, она летела, а он в неё выстрелил, подбил крыло и понёс продавать на птичий рынок! Ванечка, поехали на птичий рынок! Её там сейчас продают! Как рабыню в «Хижине дяди Тома»!

— Ты взбесилась! — воскликнул Иван. — Какая хижина! Какая рабыня! У меня завтра контрольная по геометрии.

— Ну, Ваня, ну, пожалуйста! Я бы одна съездила, но она, наверное, тяжёлая. Я её не допру, если она без сознания после прострела… или как там это называется. И возьми деньги. Я не знаю, почём сейчас лебеди.

— Семёнов прав, я действительно дурак, — вздохнул Иван, засовывая в кошелёк кучку десяток. — А сестра у меня ещё глупее. Очевидно, это семейное. Или заразное.

На птичьем рынке продавалось всё, кроме слонов и носорогов. Ладка забыла про свои тревоги, оживилась и поминутно дёргала брата за рукав:

— Вань, а давай купим жену для Валерия Иваныча! Вон ту, блондинку, — Лада показала на белую хомячиху.

— У неё глаза красные, — отверг блондинку Иван.

— Ну и что, может, она много читает по ночам! Сначала с газетой ознакомится, а потом в защёчные мешки запихивает. Ой, котята! Какие у них морды сплюснутые! У мопсов, это такая собачья порода, точно такие же! У них папа — собака мопс, а мама — кошка. Да знаю я, что у персидских котят всегда мордочки такие, но интереснее же, если у них папа мопс.

— Собаки на кошках не женятся, — возразил хмурый Иван.

— Ой, да знаю! Какой ты скучный, Ванька! Смотри, коза! Нет, козу не будем покупать, на меня вчера на физре «козёл» упал, так что я теперь козлиную породу не люблю. И грустная она какая-то… Наверное, есть хочет.

— Я тоже грустный, — вздохнул Иван. — По той же причине. Я после школы пообедать не успел, ты меня сюда потащила. И если этот твой вещий сон…

— Вон она! — перебила брата Лада и бросилась за ряды клеток с попугайчиками. Иван прищурился, ничего толком не увидел и побежал следом. Девочка затормозила перед небритым дядькой явно криминального вида. В руках он держал корзину, из которой высовывалась белая птичья голова на длинной шее.

— Это она! Василиса! — торжествующе закричала Лада. — Я её сразу узнала!

— Да ты очумела, — пригляделся Иван. — Это же не лебедь, это гусь.

— Сам ты гусь, — обиделся небритый мужик. — Это гусыня. Зовут Манька. Бери за сотню, хорошая гусыня, жирная. Хочешь — ешь, хочешь — яйца нести будет.

— Только Маньки мне для полного счастья не хватало, — вздохнул Иван и потащил сестру прочь, но та упёрлась:

— Ванечка, это точно она! Просто заколдованная! Посмотри, какой у неё умный взгляд!

Иван подозрительно покосился на гусыню. Та с не меньшим подозрением посмотрела на Ивана и произнесла:

— Га-а!

— Видишь, это она здоровается! — обрадовалась Лада. — Василиса, скажи, что ты Василиса!

— Га-га! — подтвердила гусыня.

— Манька она, — повторил честный мужик.

— Ваня, купи-и-и! — взвыла Лада. — Её же съедят! Или заставят всю жизнь нести яйца. Неизвестно, что хуже.

— Как вы мне обе надоели, — поморщился Иван, доставая деньги. — Родителям сама объяснять будешь.