Необыкновенные истории для друзей Любавы - Марина Соколова Страница 33

Путешественники ничего нового не почувствовали, зато кое-что новое приметили. Прямо перед собой Денис увидел… самого себя – только в другой одежде. Его копия была покрыта шкурой некогда матёрого медведя. Поймав ошарашенный взгляд нового денисовца, архаичный денисовец довольно улыбнулся и провёл свободной рукой по ухоженной густой шерсти: «Нравится? Шерстинка к шерстинке. Недавно был медвежий праздник, и племя съело моего брата. От него осталась эта шкура – она по наследству перешла ко мне». Пещерный человек гордо выпятил расчёсанную грудь, демонстрируя пришельцам пещерную от-кутюр. И если девочки смотрели на троглодита с нескрываемым страхом, то Денис очень быстро преодолел потрясение и разом подхватил родную денисовскую речь: «Шикарный прикид. А что ты держишь в правой руке?» «Заготовку для браслета – просьба Лю. Занимаюсь внутренней расточкой. Больше всего на свете Лю любит две вещи: охоту на мамонта и украшения из хлоритолита».

Как только речь зашла о бижутерии, сёстры перестали страшиться – и всмотрелись в будущий браслет. В сумерках галереи они различили мерцающий зелёный камень. Хлоритолит сжимали неожиданно тонкие, нервные пальцы первобытного человека, нагнувшегося над первобытным станком. Разогнувшись до цивилизованного положения, древний мастер, наконец, как следует разглядел гостей.

«Твоё лицо мне знакомо, – произнёс он в раздумье, показывая камнем на Дениса. – А это кто с тобой? На монголоидов не похожи. Вы принесли бусы из скорлупы страусиного яйца, которые я заказал для Ва?» «Вообще-то мы с сестрой сапиенсы…» – начала объясняться Любава. «Мы принесли много прекрасных подарков», – перебила её Наташа. «Сапиенсы, – уважительно повторил алтаенсис. – То-то я смотрю, что вы чудно́ одеты. А в наших краях в моде песец и горностай». «А я, как и ты, бравый алтаенсис, – пристроился Денис. – Скажи, пожалуйста, как тебя зовут?» «Дени, – добродушно ответил древний предок. – Раз такое дело, давайте знакомиться». При имени Любавы Дени непонятно воодушевился и принялся ходить кругами вокруг сконфуженной девочки. На седьмом круге Любава не выдержала – и бросила на младшую сестру требовательный взгляд. «У вас нет никаких оснований для беспокойства», – дипломатично заявила Наташа. Почесав затылок, троглодит оставил Любаву в покое. «Мы прибыли к вам в гости, – миролюбиво сказал Денис, – и рассчитываем на гостеприимство». «В пещере говорят: непрошеный гость хуже неандертальца, – беззлобно прокомментировал алтаенсис. – Поймите меня правильно: я против вас ничего не имею. Но есть гоминиды поважнее Дени. Вы не видали моих сестёр: это сущие шельмы, и с ними лучше не связываться. Если вы намерены остаться, я должен показать вас сестрёнке Ба». «А она кто?» – насторожилась Любава. «Ба – Белая Шаманка нашего племени, мимо неё не проскочишь. Мой вам добрый совет: постарайтесь ей угодить». «Она такая всемогущая?» – заинтересовалась Наташа. «Ба – не менее могущественная, чем сама Лю, – подтвердил Дени. – Она победила Чёрного Шамана-оборотня. Этот злодей заставлял наше племя платить непосильную дань. А если мы отказывались ему повиноваться, он скатывал с горы грозовой валун, вызывавший ливни и бедствия. Ба лишила Чёрного Шамана колдовской силы, а грозовой валун спрятала в пещере». «Эту историю я уже слышала», – припомнила старшая сестра. А младшая озвучила совсем другие мысли: «Ты знаешь, что предпримет Белая Шаманка?» «Сперва, безусловно, камлание, – Дени привела в замешательство неосведомлённость гостей. – Пообщается с духами верхнего и нижнего мира… бр-р-р… жуткая картина. Ну, а что будет после – предсказать не берусь. Дальнейшие действия зависят от диалога с духами». «Не вешайте носы, девчонки. – Новый атлант, желая подбодрить струхнувших сестёр, оттолкнулся от земли и недолго повисел в воздухе. – Не так страшен чёрт, как его малюют». Вернувшись на землю, Денис подмигнул обомлевшему предку и учтиво спросил дорогу к Ба.

Устрашающая шаманка встретила чужаков медвежьим рёвом. Она поразила нежданных гостей не только звериным воплем, но также поразительным сходством с Дени, а, следовательно, – и с Денисом. Выслушав сбивчивую речь брата, шаманка прекратила рычание, окаменела на медвежьей подстилке и, грея у огня своё бренное тело, вознеслась мыслью к недосягаемым высотам. Окончив размышления, она облекла мысль в словесную форму: «Я зову вас, вы, мои птицы, летите ко мне, мои десять животных гоните сюда и мои три медведя приведите сюда, потому что хозяйка велит их привести». На этом предварительная стадия завершилась – и наступила главная ритуальная процедура. Встав на ноги, Ба взяла в руки медвежью шкуру, чтобы затем облачить в неё возрождённое тело. Она зашаталась, как медведь-шатун, и придвинулась к пещерной медвежьей голове. Цепкие пальцы шаманки уцепили рыжевато-бурую морду с сильно-покатым лбом и мелкими пустыми глазницами. Они ловко надели массивную медвежью голову на шишковидную головёнку Ба, после чего схватили шаманский бубен из оленьей кожи. Перебирая кривыми и мощными, как у медведя, ногами, шаманка стала поколачивать бубен тщательно отёсанной колотушкой и виртуозно хрипеть – по канонам горлового пения. Погрузившись в транс, Ба устроила бесподобный театр одного актёра. Диалог с духами происходил в разной тональности. Иногда шаманка подражала звукам природы, иногда мямлила слова магических заклинаний. Её неуклюжий танец не затихал ни на мгновение. Вскидывая по очереди тяжёлые ноги, Ба напоминала дрессированного медведя, приученного ходить на задних лапах. Гости из будущего смотрели на шаманку как заворожённые, а заколдованный Дени находился на грани нервного срыва.

Внезапно колдунья выкрикнула нечеловеческим голосом: «Я слышу, я вижу: пришельцы из другого мира! Им повелевают злые духи! Они проникли в души пришельцев! Чёрные души, Чёрные Шаманы! Убить пришельцев! Я приказываю: убить! убить! убить!» Повинуясь приказу, Дени задёргался, как от удара электрическим током, – и бросился на Наташу. Девочка судорожно закрыла лицо руками, ожидая непоправимого… Прошла секунда, пролетела вечность… Чьи-то тёплые ладони ласково прикоснулись к её студёным рукам. Наташа не вдруг открыла лицо – и, как в тумане, углядела непробиваемую грудь нового атланта. Справа от неё лежал опрокинутый троглодит, а слева отрешённая шаманка снимала ритуальную экипировку. Восстановив утраченное самообладание, Наташа кинулась к оторопелой старшей сестре и выхватила из её флегматичных рук дорожный рюкзачок. Лихорадочно покопавшись в белье, девочка нащупала спасительную золотую рамку и резким движением выдернула её на свет огня. Языки пламени потянулись к драгоценной рамке, а скрюченные пальцы Ба – к драгоценному изображению медведя. Не посмев дотронуться до святыни, шаманка вторично ударилась в экстаз и рухнула пред священным тотемом. Побившись головой о землю, она слегка успокоилась – и новыми глазами посмотрела на пришельцев. Очухавшийся Дени не сводил с неё осоловелого взгляда.

«Я пережигаю чёрное зло до белой золы», – отчётливо проговорила Белая Шаманка. Дени подполз к могучей сестре и растянулся пред тотемом и Наташей – одновременно.

«Принимаю на себя все их страдания и извлекаю часть души, куда проникли болезнетворные духи», – чуть слышно бормотала шаманка. Учёная девочка расшифровала заклинание и, переведя дух, положила картинку на медвежью шкуру.

«Передай племени, что я приняла гостей, – распорядилась шаманка. – А до возвращения Лю найди для них полезное занятие». Дени безропотно подчинился начальственной сестре – и развёл пришельцев по разным галереям. Своего дальнего потомка он взял себе в помощники, а сестёр присоединил к молодым денисовкам, изготовлявшим костяные иглы. Любава тут же обратила внимание на свою ровесницу, проливавшую на косточки горючие слёзы. Именно к ней подвёл сестёр Дени. «Опять ревёшь из-за своего неандертальца? – насупил брови суровый алтаенсис. – Утри слёзы и учи кроманьонок делать иголки». Дени грустно вздохнул и, не мешкая, покинул работниц.