Чудовище - Марси Кейт Коннолли Страница 31

– Инструменты. Это – лютня. Ничего чего нужно бояться.

Он подмигивает и тоже пробегает по ней пальцами, но по-другому. В этот раз звук более приятный.

– Как ты это сделал? – я удивленно смотрю на лютню и Рена.

– Нужна практика, чтобы играть на инструментах. Об этом я знаю совсем мало.

Он снимает другой инструмент с крючка на стене. Он выглядит как несколько трубок разных размеров связанных вместе. Он передает его мне.

– Что мне с этим делать? – я растерянно верчу его. Он наклоняет его в сторону моих губ.

– Дуй через трубки, – я дую, но звук слабый. Я смеюсь и возвращаю его ему.

– Я не очень хороша в музыке.

– Я сделаю из тебя музыканта.

Он садится рядом со мной на скамье, тепло его ног проникает через мой плащ и юбку. Если бы только я могла снять плащ чтобы быть ближе к Рену. Но он бы тогда увидел мои крылья и болты. Он бы узнал, что я другая. Я не хочу выяснять, прав ли Отец в том, что он меня возненавидит. Мое сердце слишком человеческое, ему не нужно знать, что тело нет.

– Это флейта Пана. Я хорошо играю на ней. – Рен прикладывает ее к своим губам. Звук кружится вокруг меня – мелодия, судя по словам в моей голове. Она быстро играет и переливается и звучит так грустно, что я чуть ли не плачу. Так это и есть музыка. Мелодия поднимается и опускается, в то время как Рен продолжает играть ритм в своей голове. Он и музыка как одно целое; это меняет весь его внешний облик. Вся комната мурлычет, затрагивая мое сердце тенью воспоминания. И все это исходит от мальчика, который пахнет хлебом и нескольких трубок, связанных веревкой. Может быть, музыка это разновидность магии.

Звук замедляется, пока не достигает одной протяжной ноты. Она эхом отражается от стены, отдаваясь в моей голове и душе. Мои руки дрожат. Если музыка это форма магии, то точно могущественная. И я уверена, что она также и хорошая. Колдун никогда бы не смог создать что-то такое же красивое. Рен кладет флейту на коленки. Тишина заставляет меня хотеть еще.

– Это было чудесно, – шепчу я. Он улыбается, но с оттенком грусти.

– Я учился играть с… с человеком, которого потерял.

Я кладу свою руку на его, чтобы утешить, пальцы дрожат.

– Мне жаль, ты не должен…

– Нет, – говорит Рен, грусть еще больше проникает в черты его лица. – У меня достаточно секретов. Та, которую я потерял, была хорошим другом. Лучшим другом, на самом деле. Она была одна из первых жертв.

– Ты скучаешь по ней, – это не вопрос. – Какая она была?

– Она всегда находила доброе слово и улыбку для каждого кого встречала. Я даже не могу вспомнить время, когда мы не были друзьями. Прошло много месяцев, но мне до сих пор странно быть без нее.

Его глаза встречаются с моими, и изучающее смотрят.

– Ты потеряла свою маму. У тебя тоже есть эта пустота?

Есть. Она какое-то время росла. Да, чего-то не хватает во мне. Пусто. Место, которое когда-то было заполнено, а сейчас нет.

– Да, – шепчу я. Мы сидим там некоторое время, наши руки сплетены, не говоря ни слова. Наши пульсы отбивают один и тот же ритм. Несколько минут, пока свечи не догорели до конца, я думаю, может быть эту пустоту можно заполнить.

СОЛНЦЕ БУДИТ СЕГОДНЯ МЕНЯ ГОРАЗДО ПОЗЖЕ, ЧЕМ ОБЫЧНО, ПРОПОЛЗАЯ ПО МОЕМУ ЛИЦУ И ПРОГОНЯЯ тени как паутинки. Вздрагивая, я скидываю одеяла. Уже почти полдень. Отец даже не разбудил меня, чтобы покормить куриц. Мог ли он знать, почему я вернулась домой этим утром так поздно? Что я слишком долго засиделась с Реном и его музыкой? В любом случае я спасла еще одну девочку. Это все, что действительно имеет значение. Я проскальзываю в свое бледно голубое платье и на цыпочках выхожу из комнаты. Я выглядываю из-за угла, чтобы осмотреть кухню и гостиную. Отец дремит в своем кресле, на коленях у него открытая книга, а Пиппа храпит рядом. Ни одного намека на то, что он зол, ожидая, когда я проснусь. Я хватаю со стола яблоко и проскакиваю мимо Отца к входной двери. Мои розы, должно быть, скучают по мне. Мне нужно убедиться, что им хватает воды. Когда я открываю дверь, она скрипит.

– Кимера, это ты?

Я быстро перемещаюсь в его сторону, улыбаясь настолько невинно, насколько могу.

– Я вижу ты, наконец, решила присоединиться к нам. Еще через час я собирался отправить Пиппу за тобой.

– Спасибо, что позволил мне поспать подольше, я не собиралась этого делать.

Он тянется ко мне, чтобы взять за руку.

– Ты в порядке, дорогая? У тебя проблемы со сном?

– Да, – говорю я, цепляясь за эту отговорку, – боюсь, что да.

– Иди, присядь. Что беспокоит тебя?

Хотя я начала с обмана, последнее время меня беспокоят многие вещи.

– Я спасла так много девочек из секретной тюрьмы колдуна, но каждую ночь там еще больше девочек. Как он помещает их туда так, что никто не замечает?

– О, это хороший вопрос. Колдун держит многих людей в своей власти. Они выполняют его распоряжения и обманывают людей, которых любят, часто даже не осознавая этого. Это те кто забирает девочек из больницы, после того как он заразит их, и те, кого тебе приходится обводить вокруг пальца каждую ночь. Затем они оставляют их в тюрьме, чтобы он наигрался с ними в свое удовольствие. Ты никогда не знаешь, кому можно доверять. Вот почему так важно, чтобы ты ходила в город только ночью, когда никто не увидит тебя. Даже если стражники заподозрят тебя, темнота будет твоим преимуществом.

Холодный комок образовался в основании моего позвоночника.

– Он использует их, и они даже не знают об этом? Как?

– Магия, моя дорогая, может делать многие вещи. Контроль над поведением людей это только одна из них и даже не самая впечатляющая.

Я сглатываю песок, покрывший мое горло. Это подтверждает то, что мне сказал Бату несколько дней назад. Колдун держит стражников в своей власти. Я бы хотела рассказать о нем Отцу, но кровная клятва связывает мой язык. Мне не нравится хранить секреты.

– Это ужасно, – говорю я, сжимая руки в кулаки под юбкой.

– Да. И вот почему мы должны остановить его. Почему ты должна оставаться в секрете и продолжать спасать тех девочек. Только так мы сможем не допустить, чтобы он жертвовал ими ради своей темной магии.

Если бы это только не означало, что я должна и Рена избегать тоже! На один долгий, мучительный миг, я задумываюсь над тем, чтобы не останавливаться у фонтана, чтобы увидеть его снова. Пустота заполняет меня изнутри, угрожая полностью поглотить меня. Я не могу размышлять об этом долго, это слишком ужасно. Нравится мне это или нет, правильно или неправильно, но я должна увидеть Рена. Каждая фибра моей души трепещет от ожидания и замолкает от одной мысли о жизни без него в ней.

– Отец…

Я не уверена как лучше выразить в словах свой следующий вопрос.