Пламя изменений - Алексей Олейников Страница 31

– Мастер, вы все время… были в сознании? – с дрожью спросил Фабиан. – Все время?!

– Достаточно, чтобы услышать, как ты радостно меня предавал, – сказал Фламмель. – Не бойся, ты мне еще нужен. Разворачивай «Агамемнона», мы едем за Видящей.

– А с этими что?

– За борт, – хмуро сказал миньон. Он склонился над сумкой Бьорна, протянул руку и тут же отдернул, словно обжегшись. – Занятная вещица, надо изучить ее. Позже.

Он поднял сумку, закинул в ящик стола.

– Мастер, но мы не можем развернуться, – сказал оператор. – Рубка уничтожена.

– Ты складно врал, но мы оба знаем, что в резервной рубке есть полноценное ручное управление. Ты просто хотел вернуться в Гранд-Перигор, вместо того чтобы погибнуть во славу моего господина. Я тебя не виню: предавать – это натура человека. Нельзя идти против своей природы. Но если ты еще минуту промедлишь, я разложу тебя на молекулы и то же самое сделаю с твоей дочкой.

Оператор кинулся в резервную рубку.

– Стой, – велел Фламмель. – Вот этого, – он указал на Бьорна, – примотай скотчем к стулу. И всади ему два кубика реланиума. Он, сволочь, узнает, как издеваться над миньонами Фреймуса.

– А что со Стражем?

– Эту падаль выкини. Иначе весь «Агамемнон» паленым мясом пропахнет. А потом разворачивайся. Топлива хватит?

Фабиан послушно закивал:

– Топливные элементы выработаны наполовину, мы можем пройти еще около трех тысяч километров.

– Прекрасно, – Эжен сел в кресло водителя. – Пойти, что ли, вздремнуть? Вот ведь сутки выдались.

Удар сотряс автопоезд, машина ощутимо сбилась с курса, повела носом, но система выровняла ее, вернула устойчивость.

Фламмель привстал в кресле:

– Кто там еще?

Второй удар, с другой стороны, визг раскаленного металла – так вопит броня, когда в нее вгрызается кумулятивный снаряд.

– Мастер, это… – Фабиан отпрянул от смотровой щели. – Это ваш… ваш папа.

– Что?! – Эжен подскочил к окошку. Вдоль трассы шли приземистые бронированные машины, на их бортах красовался красный лев, попирающий зеленого дракона, – герб рода Фламмелей. Передняя машина повела башенкой, ударил выстрел, и машину опять качнуло.

– Вот же старый дурак! Никак не может успокоиться, что я его из замка выгнал! Идиот! Система громкой связи еще работает?

– Да, – Фабиан сунул ему микрофон. Эжен закричал, багровея от ярости:

– Папа! До каких пор это будет продолжаться?! Ты мне мешаешь работать!

Очередной залп был ему ответом.

Эжен выругался, взялся за микрофон опять:

– Отец! Все, что я делаю, я делаю на благо нашего рода. На благо всех адептов! Как ты не понимаешь, мы с мастером Фреймусом хотим…

Машины ударили разом, автопоезд покачнулся, но чудом устоял на дороге.

– Отец! Отец! – Эжен в недоумении потряс микрофон, стукнул о пульт.

– Кажется, нам снесли динамики, – сказал Фабиан. – Он вас явно не хочет слушать.

– Но ему придется! – Эжен рухнул в кресло. – Системы вооружения сильно повреждены?

– Честно сказать… – Фабиан замялся. – У нас их больше нет.

– А излучатели Беренгара? – с надеждой спросил Эжен.

– Их тоже.

– Твою же ж мать! – заорал Эжен.

– То есть вашу бабушку? – уточнил Фабиан и попятился от черного взгляда Фламмеля.

– Хоть что-нибудь здесь еще работает? – спросил тот мрачно. – Связь с Замком? Сигнальные ракеты? Системы постановки помех и пассивной защиты?

– Кроме двигательных систем и автопилота, есть только люк на крыше, – выдохнул Фабиан.

– Флажком им помахать? – осведомился Эжен.

Оператор скромно молчал.

Очередной удар заставил машину подпрыгнуть, по правому борту что-то хлопнуло. И теперь колотило по корпусу.

– Седьмое колесо пробили, – прислушался Фабиан. – Мы не дотянем до цели, нам нужен ремонт.

Фламмель хлопнул по подлокотникам кресла, вскочил:

– Ладно, едем в Перигор! Этого – к стулу! – переступил он через Бьорна.

– А Стража за борт, – кивнул Фабиан. – Я помню. Только шлюз заклинило, да и окна открывать сейчас лучше не надо.

Эжен задумался:

– Ладно. Этот дурак меня даже защищал. Пусть помучается еще. Оставь его в коридоре.

Эжен, насвистывая последний хит леди Гаги, исчез в полутьме, разбавляемой фонарями аварийного освещения. Воздух разодрал дикий рев, Фабиан глянул в окошко – толстая струя пламени ударила в броневик, подбросила его в воздух, – и занялся своими делами. Мастер наведет порядок.

Он примотал Бьорна к креслу, распаковал шприц и вогнал два кубика реланиума в плечо юноше. Потрепал его по щеке:

– Вот так, парень, сейчас ты на коне, а через секунду под конем.

Он посмотрел на аптечку, потом на тело в коридоре. Повертел в руках противошоковый препарат. Сжал губы, открыл потайную секцию в стене и, вытащив другую аптечку, взял оттуда пузырек с «живым золотом» и быстро вколол Людвигу оба препарата. Потом извлек из багажной секции металлический трос и, кряхтя, крепко обмотал Стража тросом. Подумал немного – и для надежности повторил операцию, уже используя цепь для перевертышей.

– Ты уж извини, – он защелкнул замки. – Сам понимаешь, служба у нас такая. Лично я против тебя ничего не имею, говорил уже. Просто видишь, какие дела в мире творятся – что делать простому человеку? Это вы, нелюди – Магус, темники, – друг друга долбите уж который век. Привыкли уже. А нам куда деваться? Вот и приходится как зайцу в поле петлять. Ты поживи еще, жить всегда лучше.

Он сел возле Людвига и закурил от уголька его дымящейся куртки. Достал телефон, включил фотоальбом и расплылся в улыбке. Машину сотрясали разрывы снарядов, воздух выл, раздираемый пламенем Эжена, горящий искореженный «Агамемнон» мчался по шоссе, а внутри, в аварийной темноте, опираясь на стенку, чтобы не упасть, сидел Фабиан Готье, и огонек сигареты освещал его пшеничные усы.