Пятеро детей и чудище - Эдит Несбит Страница 30

— Ну, мой милый, теперь я покажу тебе, что значит бить мальчиков, которые меньше тебя, — сказал Роберт грозно, поднял булочника за плечи и посадил его на стог, а сам уселся на крышу коровника и высказал булочнику все, что о нем думает. Правда, булочник вряд ли слышал все эти речи — он просто ошалел от страха. Выложив все, что было у него на сердце, а кое-что повторив дважды, Роберт ушел, оставив булочника на стогу и сказав ему на прощание: «Слезай отсюда, как знаешь!»

Не знаю, как булочник слез на землю, но мне доподлинно известно, что своего хозяина с повозкой он на дороге уже не встретил, а когда пришел домой, то получил здоровый нагоняй. Мне жаль его, но, в конце концов, это было справедливо: должен же он знать, что английский мальчик может драться только руками, а ни в каком случае не ногами. Конечно, ему еще больше попало, когда он попытался рассказать своему хозяину, что был пойман на дороге мальчиком-великаном ростом с колокольню — но кто же мог поверить этакой болтовне! Правда, на другой день ему поверили, но — увы! — было уже слишком поздно, и от этого ему не было никакой пользы.

Когда Роберт нашел своих братьев и сестер, они были в саду. Антея предусмотрительно попросила Марту, чтобы та накрыла им обедать на воздухе — столовая была слишком мала и Роберту трудно было бы в ней поместиться. Ягненок, мирно проспавший все это бурное утро, теперь стал чихать, и Марта унесла его в дом.

— И очень хорошо, — обрадовался Сирил. — Я уверен, что он стал бы визжать благим матом, если бы увидел Роберта.

Марта подала на стол жареную телятину с картофелем, саговый пудинг и компот из слив. Она, конечно, не заметила никакой перемены в Роберте и положила ему телятины и картофеля не больше, чем обычно. Но вы представить себе не можете, какою ничтожною оказывается ваша обычная порция, если вы вдруг делаетесь великаном. Роберт застонал и попросил принести побольше хлеба, однако Марта нашла, что все это одни лишь шалости, и решительно отказалась идти за хлебом. Она очень торопилась: к ним должен был зайти лесник, шедший на ярмарку в соседнее село, и до его прихода Марта хотела прифрантиться.

— Пойдемте и мы на ярмарку, — предложил Роберт.

— Куда же ты пойдешь в таком виде! — ответил ему Сирил.

— А почему бы и нет? — возразил Роберт. — На ярмарках бывают великаны и побольше меня.

— Больше тебя вряд ли… — начал было Сирил, как вдруг Джейн вскрикнула, да так громко, что все принялись бить ее по спине, спрашивая, не подавилась ли она косточкой от сливы.

— Да нет же, какая там косточка! Просто я кое-то придумала. Знаете что: поведем Роберта на ярмарку и будем его там показывать за деньги.

— Поведете меня? Как бы не так! — ответил обиженный Роберт. — Скорее я вас всех поведу.

Так и вышло. Мысль, которую подала Джейн, очень понравилась всем, кроме Роберта, но когда Антея сказала, что он получит двойную долю денег, то и он согласился. В сарае стояла старая двуколка. Разумеется, было желательно попасть на ярмарку как можно скорее, а потому великан Роберт согласился везти всех остальных. Теперь это было для него так же легко, как сегодня утром везти Ягненка в детской колясочке.

Очень странное чувство испытали дети, когда в оглобли двухколесной тележки, предназначенной для пони, запрягся великан и помчал их в село. Эта поездка доставила большое удовольствие всем, кроме Роберта и немногих встречных, попадавшихся им по дороге — с ними делалось что-то вроде столбняка. Не доезжая до села, Роберт спрятался в ригу, а остальные пошли пешком на ярмарку.

На ярмарке было все, как следует: наскоро построенные лавочки с разными товарами, веселый шум, писк свистулек, карусели с музыкой, тир для стрельбы, уродина с открытой пастью, в которую надо было попадать кокосовым орехом и еще много разных удивительных вещей. Удержавшись от искушения выиграть кокосовый орех или, по крайней мере, попытать свое счастье в этом деле, Сирил направился прямо к тиру, где женщина за деревянной стойкой заряжала ружья, а позади нее висели на бечевках пустые бутылки, служившие мишенями.

— Пожалуйте, пожалуйте сюда, юный джентльмен! По одному пенни за выстрел, — заголосила женщина.

— Нет, благодарю вас, — отвечал Сирил. — Мы пришли сюда не ради развлечений, а по делу. Кто здесь хозяин?

— Чего?

— Кто здесь хозяин? Кто владелец этой палатки?

— Вон он, — отвечала женщина, указывая на толстого человека в грязном парусиновом пиджаке, спавшего на солнце. — Только не советую вам будить его сейчас — он страсть какой сердитый, особенно в жару. Вы лучше подождите, пока он не проснется, а тем временем постреляйте.

— У нас очень важное дело, и оно будет для него выгодно, — продолжал Сирил. — Я думаю, что он очень пожалеет, если мы уйдем.

— А! Коли деньги к нему в карман… — начала было женщина. — Да вы, может, зря болтаете? В чем дело-то?

— Великан!

— Врете!

— Пойдемте с нами — сами увидите, — сказала Антея.

Женщина недоверчиво посмотрела на детей, потом позвала обтрепанную девочку в полосатых чулках и грязной юбке и, вверив ей «стрельбу в цель», повернулась к Антее и сказала:

— Ну, идем, да поживее! Только коли вы дурака валяете, так уж лучше говорите сразу. Сама-то я смирная, а вот мой Билл — ух какой сердитый!

Антея вела ее к риге.

— Нет, в самом деле великан, — говорила она. — Он еще мальчик, в такой же курточке, как и мой брат, а уже великан. Мы не привели его прямо на ярмарку, потому что на него все с удивлением смотрят и даже пугаются. И мы подумали, что вы, быть может, захотите показывать его и собирать деньги. Если же вы захотите нам что-нибудь заплатить, то пожалуйста, только это будет стоить вам довольно дорого, потому что мы обещали ему двойную долю.

Женщина пробормотала что-то невнятное. Она взяла Антею за руку и держала очень крепко, так что Антея невольно подумала, что не дай Бог, если Роберт куда-нибудь ушел или опять вдруг стал маленьким. Но она знала, что чары Псаммиада обязательно сохраняют свою силу до вечера, хотя бы это было и вовсе некстати. А того, что Роберт при его нынешнем росте вздумает куда-нибудь уйти, тоже нельзя было ожидать.

Когда они подошли к риге и Сирил крикнул: «Роберт!», внутри послышался шелест старой соломы, и Роберт начал понемногу вылезать на свет Божий. Сперва показались пальцы и рука, потом башмак и нога. При появлении руки женщина сказала: «Ах, матушки!». Увидав ногу, она закричала: «Ой, батюшки-светы!». А когда мало-помалу все огромное туловище Роберта вылезло из соломы, то посыпались такие восклицания, в которых дети уже ничего разобрать не смогли. Однако немного погодя женщина заговорила более понятным языком.

— Сколько вы за него возьмете? — спросила она, сильно волнуясь. — Только просите по совести. Ведь для него нужно особую палатку ставить. Ладно еще, что я знаю, где можно купить подержанную. Она как раз подойдет — в ней слоненка показывали, да он сдох. Так сколько же возьмете? А на вид-то он простоватый… Великаны всегда такие бывают. Только такого долговязого мне еще видать не доводилось. Ну, по рукам! Говорите же, сколько? Он у нас будет жить что твой царь. И кормить его будем сколько влезет. Не иначе, как он слабоумный, а то с чего бы позволил вам, таким малышам, себя водить? Сколько берете-то?