Принцесса Юта и суп с каракатицей - Елена Крыжановская Страница 3

Принцесса в ужасе закрыла лицо руками и хотела закричать.

— Не бойтесь, милая барышня, - сказал чей-то голос. — Вы очень хорошо поёте.

Юта рискнула открыть глаза и сквозь пальцы посмотрела на говорившего. Она увидела странно одетого бородатого мужчину, возраста своего отца. Это обстоятельство придало ей храбрости, и Юта уже с любопытством разглядывала незнакомца.

У него был вид человека привычного к путешествиям. Очень потрепанный запылённый костюм и зелёный плащ, похожий на такие, в каких охотники пробираются сквозь болота и чащи. Густые тёмные брови, загар и короткая круглая борода придавали незнакомцу вид несколько разбойничий, а широкополая мятая шляпа в точности походила на те, что красуются на огородных чучелах.

Принцесса робко поздоровалась, как полагалось на Пасху. Он ответил.

— Кто Вы? — спросила Юта.

Он улыбнулся, показав ряд белых зубов:

— Я странствующий рыцарь, сударыня. Сожалею, что невольно испугал Вас.

- Я нисколько не испугалась, — достойно ответила Юта — Напротив, я, наверное, потревожила Вас. Вы отдыхали?

— Да, я уснул и, должен признаться, это было одно из самых приятных пробуждений в моей жизни. А кто вы такая?

— Я просто девочка. Меня зовут Юстина, но все зовут «Юта».

— Очень приятно, сударыня. Разрешите представиться, моё имя Юрген.

Юта сделала реверанс и спросила:

— «Юрген» — это «Георгий» [3]по-скандинавски?

— Совершенно верно. Вы исключительно хорошо образованы и воспитаны, сударыня. Вы, случайно, не принцесса?

— Что я не так сказала? — опешила Юта, расстроенная тем, что сразу выдала себя. Видимо, она совершенно неестественно выглядит, раз первый встречный сходу распознал в ней принцессу.

Но Юрген не понял вопроса. Он, возможно, и не догадался бы, что Юта настоящая принцесса, но тут появилась тётя Георгина.

Обеспокоенная отсутствием племянницы, тётя окликнула Юту, но та не услышала. Тогда княгиня пошла её искать и застала Её Высочество мирно беседующей с каким-то бродягой.

— Что это за безобразие, Юта! — возмутилась тётя Георгина. — Я ведь беспокоилась, а ты убегаешь куда-то, совершенно не предупредив.

— Но ведь я не уходила далеко, тётя. Я всё время была здесь.

— Добрый день, мадам, — сказал Юрген и вежливо снял шляпу. — Не сердитесь на Вашу племянницу.

— Здравствуйте, — холодно ответила княгиня. — Хотя я не имею чести Вас знать. Юта, девочка, сколько раз я тебе говорила не разговаривать с незнакомыми людьми!

— Но мы уже знакомы, — возразила принцесса. — Это Юрген, он странствующий рыцарь. А это моя тётя Георгина. Она… ну, она просто моя тётя, — Юта не хотела называть титул княгини.

Тётя и их новый знакомый обменялись светскими приветствиями

— У вас редкое и красивого имя, сударыня, — заметил Юрген. — Я могу называть Вас Жоржеттой?

— Нет, — решительно воспротивилась тётя Георгина. — Мне не нравится такое обращение. Так меня называли в далёкой юности, и с тех пор мне это неприятно.

— Это невозможно, сударыня.

— Почему же?

— у Вас не могло быть далёкой юности. Вы не настолько стары.

Юрген сказал это не как комплимент, а скорее как-то обличительно. Холодно. Княгине этот тон не понравился.

— Мне сорок три года, и мне безразлично, что Вы думаете о моём возрасте.

- Вот так заявив это, Вы считаете, что совершили самый геройский поступок в жизни? — спросил Юрген.

Но тётя вдруг перестала злиться.

— Нет, — всерьёз ответила она. — Свой самый героический поступок я совершила примерно два часа назад, придя сюда.

— А время самой своей большой глупости, Вы смогли бы назвать так же уверенно?

— Да. И год, и число, и час.

- Вы исключительно достойная женщина, — заметил Юрген. — Так хорошо себя знает не каждый.

- Спасибо за комплимент.

— Не за что. Это чистая правда.

Юта растерянно наблюдала за их разговором. При дворе никто никогда так не говорил, тем более незнакомые люди. Потом принцесса подумала о другом: она ужасно проголодалась, но была приучена не показывать свою слабость. Королевские дети часто оставались голодными целыми днями: после долгих официальных приёмов, длящихся С раннего утра, их в десять вечера часто отправляли спать, и удавалось лишь выпить стакан молока с печеньем. Или чаю.