Большая книга о разбойнике Грабше - Гудрун Паузеванг Страница 29

— А сколько вас? — поинтересовался Грабш.

— Пятеро, — ответил капитан. — Считая меня и пилота.

— Тогда сила на нашей стороне, — заорал Грабш, — потому что я дерусь за десятерых! Спускайтесь, проверите на себе. Добро пожаловать!

— На меня не рассчитывай, — шепнул Грабшу Макс. — Не могу драться с полицейскими. Они же все мои знакомые! Пожарные часто работали вместе с полицией. Мы с ними приятели.

— Да я и один с ними управлюсь, — фыркнул Грабш. Он схватил резак и бросился на край болота, где лежала печная дверца. Именно туда собирался сесть вертолет.

Но когда Олли увидела, что ее муж размахивает ножом, она повисла у него на руке со словами:

— Брось нож, ты можешь кого-нибудь ранить!

Вертолет спустился так низко, что ветер от его винта раздувал бороду Грабша и юбку Олли.

И тут случилось непредвиденное: опускаясь, вертолет подлетел слишком близко к ельнику, и лопасти винта задели верхушку ели. Вихрем взметнулись ветки, шишки, части лопастей, два полицейских шлема и резиновая дубинка. Вертолет накренился и рухнул в болото, не долетев двух метров до печной дверцы.

В лесу сразу наступила тишина. Только хрипло каркнула ворона, у которой на верхушке елки было гнездо.

— Все на выход! — крикнул Макс. — Спасаем!

И он бросился к месту происшествия. С другой стороны подбежали Олли и Грабш. Все вместе они вытащили из болота полицейских и обломки вертолета. Антон ловко спустился с крыши, чтобы помочь остальным. Скоро на дверце лежали в ряд пятеро полицейских, из ушей и носа у них текла вода, на волосы налипла тина и ряска, и сами они не подавали признаков жизни.

— Захлебнулись? — в ужасе спросил Антон.

— Плохо ты знаешь полицию, — сказал Макс. — Она и не такое видала.

Он собрал пистолеты у всех пятерых и выбросил их в болото. Грабш стянул ботинки с капитана, скинул сапоги, которые уже трещали по швам, а новые башмаки протер бородой и тут же надел. Потом по очереди поставил всех полицейских на ноги, подождал, пока из их ртов вытечет болотная жижа, и взвалил по двое полицейских на каждое плечо. Пятого понес Антон. Олли вскипятила целый котел чаю, а Грабш с помощниками отмывал полицию в водопаде. Потом он уложил пленных сохнуть на полянке возле пещеры, а Олли заливала в них теплый чай, пока они не пришли в себя и растерянно не поднялись.

Капитан Штольценбрук посмотрел на свои ноги и обнаружил, что стоит в одних носках.

— Я тут новую обувку раздобыл, — преспокойно объяснил Грабш, — наконец случай представился. А теперь полезайте все на крышу и помогайте нам ее крыть. И так потеряли из-за вас уйму времени.

Полиция приуныла, но делать было нечего: пришлось им вместе с Антоном лезть на крышу. Макс и Грабш подносили камыш и подавали его наверх. Полицейские недовольно передавали пучки камыша друг другу и нарочно работали неуклюже и медленно.

И тогда Антон запел. Он пел во весь голос, слой за слоем укладывая камыш на стропила и укрепляя его. Ах, какой красивый у него голос! Капитан Штольценбрук — сам обладатель мощного тенора, певший в том же чихенбургском мужском хоре, в который раньше ходил Антон, — чуть не свалился с крыши.

— Случилось чудо! — удивился он. — К Антону Шпехту вернулся голос!

Он знал песню, которую пел Антон. Поэтому, конечно, не мог удержаться и вступил вторым голосом. Остальные полицейские, Макс и Олли подхватили мелодию. Даже Грабш подпевал басом, и далеко в лесу отзывалось эхо. Теперь камыш так и взлетал на крышу. Макс и Грабш тоже влезли наверх. Все дружно работали в общем ритме «три четверти». И когда Олли позвала обедать, крыша была готова.

Друзья и враги спустились на землю, умирая от голода. Но полицейские опасались, что приглашение Олли их не касается, и смущенно покашливали.

— Все идите сюда, к вам это тоже относится! — позвала их Олли и попросила вынести из пещеры на поляну большой дубовый стол и двенадцать стульев. На этот раз, когда все расселись, пустовали только два стула. Издалека казалось, что незаняты три стула. Но это потому, что на одном из них лежала Салка.

Олли напекла оладьев.

— А ведь нам есть что отпраздновать, — сказал вертолетчик. — Если бы вы нас не вытащили, мы бы все пошли на дно.

— А заодно отпразднуем и конец строительства, — сказал Макс.

— И то, что у Антона вернулся голос, — добавила Олли. Праздник получился торжественный, какого Грабш еще никогда не видывал. Он даже произнес речь. Вначале он плюнул до самого болота, а потом сказал:

— Вот мой новый дом. Вот я, и тут я буду жить. Олли со мной. Салка тоже. А кто будет мешать — того суну в болото головой. Все!

Олли, Макс и Антон захлопали. Полицейские сложили руки и мрачно уставились в стол. Тогда слово взяла Олли:

— Я хотела бы добавить несколько слов к речи моего мужа, чтобы аплодировать смогли все. В общем, слушайте, люди: желаю мира и счастья этому дому! Чтобы он не сгорел, не провалился в болото, не подвергался обстрелу и не пустовал. Пусть все будет хорошо у тех, кто в нем живет. Пускай они будут довольны, любят друг друга и приглашают много гостей. Пускай они поют, танцуют и празднуют. А главное — пусть скажут спасибо за свою жизнь, за прекрасную жизнь!

— Браво! — крикнул капитан Штольценбрук, а Антон влез на стол, подпрыгнул на коротеньких ножках и грянул: