Весь мир - чулан - Аглая Дюрсо Страница 29

Друзья кинулись нагребать снег и собрали четыре уютных гнездышка.

— Канючка, вылезай, перина готова! — сказал Топ Дорожкин, приподнимая медную лампу за ручку. — Когда еще поспишь под открытым небом?

— Романтика! — добавил романтичный Кладовкин.

Канючка высунула нос в щелочку.

— И не вздумайте! — строго сказал Механюк. — Вам что, не хватило сегодня сюрпризов с неба?! Мы перенесем все тяготы, а Канючку спрячем!

И он с силой опустил край лампы на столешницу.

Канючка еле успела втянуть внутрь свой прелестный остренький носик. Внутри было так темно, что ей пришлось зажмуриться, чтобы не испугаться Темноты.

— А как же романтика? — дрожащим голосом спросила Канючка из-под лампы.

— Это романтика для настоящих мужчин, а не для девчонок, — объяснил Механюк перевернутой лампе.

— Будем охранять Канючку, — приказным тоном сказал Механюк, обернувшись к друзьям.

Друзья огляделись. Теперь уже идея переночевать в мягких гнездышках в тени дома дракона и под чужим небом, с которого так и сыплются Форс-Мажоры, не казалась им такой чудесной.

— Надо лечь вокруг Канючки и спать чутко, — сказал Механюк.

Кладовкин кивнул. Ему всегда становилось спокойнее, когда кто-то говорил уверенным голосом, даже если вокруг все было страшным и непонятным.

Топ Дорожкин тоже кивнул. Спорить с Механюком он не стал. Он был путешественником и хоть путешествовал всегда только с верной Прищепкой, все равно знал: в походе главное — хорошие отношения.

Друзья дисциплинированно зарылись в пушистые гнезда, дисциплинированно положили лапки под щеки, и через минуту Механюк и Дорожкин дисциплинированно спали чутким сном.

А Кладовкин не спал, ворочался. Сначала он решил, что ему страшно. Он оглядел мир вокруг все по-старому, ничто не предвещает великанов. Он вгляделся в черный силуэт драконьего дома — тихо. Он вслушался в эту тишину; не слышно ли лязга драконьих зубов? Нет, не слышно. И все же осторожный Трезор в глубине души подозревал, что здесь, на гладкой столешнице, они — слишком легкая добыча для любых Форс-Мажоров!

И хоть ему было неимоверно стыдно перед дисциплинированными друзьями, он вскочил и понесся прочь! На бегу он убеждал себя, что ему не дает спать мысль о сокровищах!

Стоп! Как же он мог забыть про Канючку? Кто же будет ее охранять, если некоторые спят чутким сном?!

Кладовкин на цыпочках подкрался к лампе.

— Канючка! — позвал он шепотом. Трезор надеялся, что Канючка, как и остальные его друзья, тоже дисциплинированно спит, а значит, не заметит, что ее никто не охраняет.

— Кладо-овкин, это ты? — раздался дрожащий и полный слез шепот из-под лампы.

— Да, а ты что не спишь? — спросил удивленный Кладовкин.

— Уснешь тут, когда ничего не видно, — обиженно прошептала Канючка. А потом как закричит: — Да открой же ты меня, глупый Кладовкин!

— Ты чё так орешь? — опешил Кладовкин и стал поднимать лампу, с опаской поглядывая на друзей: не разбудил ли, не нарушил ли правила?

Нет, не разбудил. А значит, никто не узнает, если даже Кладовкин что и нарушил.

Канючка выбралась из своего надежного укрытия, отряхнулась и сказала:

— Знаешь, Кладовочкин, гораздо страшнее сидеть в надежном укрытии и ничего не видеть, чем в самом опасном месте, где хороший обзор. — И совсем уж беспечно добавила: — Ну? Чем ты меня развлекать будешь?

Кладовкин покачал головой: вот девчонки! Уже и про дракона забыла, и про Форс-Мажора! И даже про ВЕЛИКАНА!!! На всякий случай Трезор решил и сам о них не думать, чтобы не бояться.

— Ну вообще-то у меня была одна идея… сокровища искать, — смущенно сказал Кладовкин. Он опасался, что его заподозрят в боязни великанов. А кроме того, он все-таки сильно стеснялся своей любви к материальным ценностям. Это было так неромантично.

— Ой, Кладовочкин!!! Какой же ты романтичный! — завопила Канючка и кинулась на шею Трезору.

Кладовкин смущенно оглянулся на спящих друзей.

— Не укрытие, не еду, а сокровища! Ты прямо поэт! Или пират! — не унималась Канючка.

— Да ладно тебе, — засмущался Кладовкин, оторвал от своей шеи лапки Канючки и сказал: — Идем, только чур тихо!

Канючка с готовностью кивнула и устремилась вперед. Скользя по темной-претемной столешнице в тени логова дракона, она напевала: «Семнадцать человек на сундук мертвеца и бутылка рому, йо-хо-хо!» — и при этом весело подпрыгивала вокруг Трезора. А Трезору каждый шаг давался нелегко. Он пугался шума, производимого его подругой: ведь, как известно, именно шум привлекает великанов и драконов! А еще он пугался кровожадности Канючки. Но еще больше он пугался ее пиратской жадности: он думал, по какому принципу они в случае чего будут делить с Канючкой сокровища.

Механюк проснулся от нехорошего предчувствия. И это предчувствие его не обмануло: в сторону бездны, завывая, двигались два черных силуэта. Механюк поглубже зарылся в гнездышко: ему нужно было время, чтобы придумать какое-нибудь научное объяснение зловещим фантомам.

Тем временем два зловещих фантома (а это были конечно же Канючка и Кладовкин) добрались до чугунной качалки под драконьим домом. Кладовкин остановился и призадумался.

— Так-так, — пробурчал он себе под нос, — неплохое укрытие. Прямо под собой нас дракон не заметит и в случае чего неприятеля отпугнет…

— Что ты там бормочешь, Кладовкин? — поинтересовалась притихшая Канючка. — И зачем притащил меня к страшному дракону?! Хочешь, чтобы он меня сожрал, а сокровища тебе достались?

— Как ты могла так подумать, Канючка? — покраснел Кладовкин: ведь не попади они в такие ужасные передряги, он бы именно так и подумал!!!

— Ты что, не знаешь, что драконы всегда скрывают несметные сокровища? — спросил он подружку.

— Да ты что?! — завопила потрясенная Канючка.

Не успел Кладовкин и глазом моргнуть, как его трусливая напарница юркнула под чугунную платформу.

Раздался треск, Канючка закричала:

— Ой-ёй-ёй!

И голос ее куда-то провалился!

— Что я наделал?!! — завопил Кладовкин. Он уже не сомневался, что дракон их пронюхал и теперь Канючкины «ой-ёй-ёй» доносятся из его брюха!!!

Кладовкин не раздумывая рванул вперед, ведь пути назад без Канючки ему все равно не было!

Опять раздался треск! Столешница под Кладовкиным зашаталась, он заскользил в темноте и провалился в темную нору: