Учитель вранья - Марк Харитонов Страница 26

Они проснулись одновременно и увидели, что лежат у себя в кроватях.

Было тихое-тихое утро. Можно было даже услышать, как раскрываются на солнце одуванчики. Пушистые, крупные, они с писком высовывались из зелёных мягких оболочек и рассыпались по траве, как цыплята.

Тим и Таська смотрели друг на друга и тёрли глаза. Что они подумали первым делом? Конечно, что им всё это приснилось.

Но тогда почему Таська лежала в постели одетая, в красном сарафанчике, причём поверх одеяла и ногами на подушке? Почему оба были в сандалиях на босу ногу? Ведь перед сном они, конечно, раздевались и уж тем более разувались?

Как разобраться, сон это был или всё-таки не сон? Если сон – могло бы им обоим присниться одно и то же? То есть сначала приснилось разное, а потом сны их встретились? Вот о чём подумали про себя оба одновременно. А вслух первая спросила Таська:

– Ты был там со мной?

– Где? – на всякий случай уточнил Тим.

– Там… Где кот Брысь в тапочках?

– Ага! – обрадовался Тим. – И Антон Петрович там был?

– Да. А Маленького Великана ты видел?

– Ещё бы! И Фонтана тоже?

– Тоже.

– Ну какой он?

– Такой добрый, уже немного старенький, в штанах в клеточку. Но вовсе не толстый. И на дудочке играл.

– Не на дудочке, а на скрипке, – поправил Тим. – И не играл, а просто её держал.

– И на дудочке тоже. Дудел и пел песню.

– Зачем ты опять врёшь? – не выдержал Тим. – Как он мог петь, если рот у него был занят дудочкой?

– Не знаю, – растерянно призналась Таська. – Но как-то у него получалось… А ты не видел?

– Нет.

– Значит, я после тебя там осталась, немного дальше посмотрела…

И снова оба замолкли. Где осталась? Что значит посмотрела? Сон это всё-таки был или не сон?

Тим подошёл к окну и выглянул во двор.

Там стояла тётя Лена и смотрела на погреб. Дверь погреба была закрыта.

Кто её закрыл, кто вернул всё на место? Неужели сама тётя Лена? Тогда она про что-то должна догадаться.

Или дверь так и стояла закрытой, тогда опять объяснение то же: всё остальное был сон, похожий на правду?..

– Тим, – позвала его с кровати Таська, – пойди сюда. Я хочу сказать тебе одну вещь, только не хочу, чтоб я сама это слышала.

Тим наклонил к ней ухо, она прикоснулась к нему губами. Но Тим тоже ничего не услышал, только почувствовал, что она губами как будто поцеловала ему ухо. Стало так тепло – и он почему-то смутился.

Вдруг он вспомнил слова Антона Петровича про письмо. Не посмотреть ли в почтовом ящике? Если там действительно будет письмо – значит, это всё-таки был не просто сон.

Он кинулся к двери.

Таська поняла без слов, что подумал её брат. А может, и не поняла, но побежала за ним во двор, к калитке, на которой висел почтовый ящик, стараясь, чтоб не увидела тётя Лена.

Вообще-то почту приносили позже, к обеду. Но на этот раз в ящике – хотите верьте, хотите нет – лежало письмо. На конверте с маркой и нарисованным самолётом было написано:

МЕСТНОЕ

Авиапочтой (чтоб быстрей пошло)

ПЕР. ПРЕДПОСЛЕДНИЙ, ДОМ 3

ТИМУ И ТАСЕ, А ВЗРОСЛЫМ НЕ ЧИТАТЬ

Тим аккуратно, как только мог, надорвал конверт. Там лежало письмо, написанное печатными буквами. Вот такое:

Подпись могла означать, конечно, только одно: Антон Петрович, учитель вранья.

– Надо спросить, сколько времени, – заторопился Тим.

Он спрятал письмо за спину, под резинку трусов, прикрыл сверху майкой и пошёл искать тётю Лену.

Он ждал, спросит она про дверь погреба или нет? Хотя больше теперь не сомневался, что это был не сон.

Тётя Лена уже сама искала их в доме.

– Где вы были? – спросила она.

– Мы? – Тим не стал уточнять, какое время она имеет в виду. – К калитке ходили, почту посмотреть.

– Почте ещё рано. Её в два часа приносят.

– А сейчас сколько часов? – спросила Таська, окончательно её отвлекая.