Фея Изумрудного города - Сергей Сухинов Страница 23

Дровосек впервые за долгие годы серьезно занемог. После «славной победы» над врагами у перевала он просидел всю ночь, запершись в Изумрудном дворце, а наутро вернулся в Фиолетовую страну. Он не хотел никого видеть и скрылся в королевских покоях от глаз своих подданных — Мигунов. К вечеру он пригласил Главного механика Бака и попросил открыть крышку на груди.

— Что-то случилось с моим сердцем, — тихо сказал он, опустив голову. — Я не чувствую его… Дай мне отвертку.

Перепуганный Бак пролепетал:

— Сейчас я сам открою… Зачем вам утруждать себя, мой король? Но сначала надо смазать вам шею как следует. Слышите, как она скрипит? Шейные подшипники немного заржавели на сыром горном ветру. Закройте глаза, мой король, я быстро…

Дровосек устало закрыл глаза, и Бак, умело орудуя инструментами, снял его голову. Смазав подшипники, он побежал к покоям королевы Корины. Она в свое время забрала себе настоящее, шелковое сердце короля Гуда и спрятала его где-то в своих сундуках.

Механик заколотил в дверь.

— Королева! — кричал он дрожащим голосом. — Откройте, это я, Бак, ваш преданный слуга!

Никто не отзывался, и тут перепуганный маленький человечек вспомнил, что король Гуд вернулся в Басту один.

«Что делать? — с ужасом подумал внук Мига, — Если король обнаружит подмену, то мне не миновать казни! Проклятая Корина, в какую же пакостную историю она втянула меня…»

Но тут ему в голову пришла неплохая мысль. Оглядевшись, он увидел, что коридор пуст. Тогда Бак снял сумку с инструментами с плеча (он, как и полагается Главному механику, никогда не расставался с ней). Среди инструментов Бак нашел шило и тонкую отвертку. С их помощью опытный механик в считанные секунды открыл нехитрый замок в двери и проскользнул в комнату Корины.

Здесь, рядом с высокой кроватью, стояло несколько сундуков, закрытых висячими замками. Бак, не колеблясь, легко открыл их. Оказалось, что Корина собрала почти все дорогие вещи, оставшиеся еще со времен Бастинды — золотые подсвечники, хрустальные зеркала в серебряной оправе, жемчужные заколки и прочие мелочи. К своей огромной радости, в одном из сундуков под грудой мотков ниток и лент он обнаружил красное сердце короля Гуда. Сейчас оно напоминало серебристого ежа — Корина использовала сердце Дровосека как подушечку для иголок!

Бак со всех ног помчался в комнату короля. Сняв крышку с его груди, он поменял кусок камня (который был оплавлен, словно от сильного жара) на шелковое сердце. Еще через минуту голова железного человека была поставлена на свое место, и Дровосек открыл глаза.

— Что-то сегодня ты долго возился, Бак, — недовольно пробурчал он. — А теперь открывай крышку.

Бак наклонился и достал из сумки отвертку. Отвернув четыре винта, он снял пластину. Дровосек осторожно вынул свое сердце и воскликнул:

— Что это?

Главный механик замер от ужаса. Второпях он забыл вытащить иглы из шелкового сердца!

— Не знаю… — растерянно пробормотал он, пряча глаза. — Быть может, из-за этих игл вы и чувствовали себя неважно, мой король.

Дровосек удивленно покачал головой.

— Может быть, может быть… То-то в последние дни я потерял покой! А я и не знал, что Гудвин вложил мне в сердце иглы. Наверное, он хотел, чтобы я мог в тяжелые минуты ощущать боль, как обычные люди. Ладно, закрывай… И не забудь положить мне в карман отвертку. Моя где-то потерялась, а вместо нее я нашел почему-то гвоздь.

— Слушаюсь, мой повелитель, — дрожа от страха, пробормотал Бак.

Выйдя из комнаты правителя, он прыжками понесся вниз по лестнице. Все, больше ни минуты он не останется в Фиолетовом дворце, да и в самой Басте тоже! Надо бежать куда-нибудь подальше отсюда. Рано или поздно король Гуд догадается, откуда в его сердце оказались иглы, и тогда ему, Баку, не миновать страшного наказания!

В дверях перепуганный Мигун едва не сбил с ног Корину. Королева Изумрудного города, узнав о тайном отъезде Дровосека, немедленно отправилась следом. Ей не понравилось, как Дровосек отнесся к гибели Элли. «Этак железный истукан может вообще выйти из повиновения», с тревогой думала она.

— Ты куда несешься, не разбирая дороги? — сурово спросила Корина и встряхнула Мигуна за шиворот.

Главный механик пролепетал что-то невразумительное.

— Говори яснее, — сдвинула брови волшебница. — Что ты бормочешь?

Заикаясь, Бак рассказал о том, что ему пришлось только что вернуть королю Гуду его прежнее сердце. Глаза Корины запылали от гнева. Она отвесила Баку несколько звонких пощечин.

— Это тебе за то, что ты влез в мои покои без спросу, — приговаривала она. — А это за то, что ты взломал замки на моих сундуках. А это… впрочем, довольно.

Неожиданно королева улыбнулась и, сняв с пальца рубиновое кольцо, протянула его ошарашенному механику.

— А это — за находчивость, — сказала она, — Ты ловко выкрутился из сложного положения! Но учти, если ты еще раз вздумаешь шарить в моих вещах, я оторву тебе голову. А теперь иди домой и жди — утром я пошлю за тобой.

Бак низко поклонился и пошел к воротам дворцового сада. Он бы с удовольствием этой же ночью ушел из Басты, да разве от волшебницы и ее страшного друга-волка спрячешься!

Корина тем временем торопливо поднялась на второй этаж. Не успела она открыть дверь в комнату короля, как Дровосек встретил ее горестным вздохом:

— Это была Элли, я же говорил тебе! И как я мог в этом сомневаться?

— О какой Элли вы говорите, мой король? — осторожно спросила волшебница. — Неужто о той ведьме, которую наши славные Марраны засыпали камнями?

— Нет, это была не ведьма! — воскликнул Дровосек, потрясая в воздухе своими могучими кулаками, — Мое сердце подсказывает: Элли хотела вернуться в Волшебную страну. И я, самый давний и самый верный друг, по глупости погубил ее!

Корина с ненавистью посмотрела на Дровосека. До чего же упрям этот железный чурбан!

— Ваше величество, вы определенно ошибаетесь, — елейным голоском возразила она. — Элли не могла бы сейчас оставаться девочкой — вы ведь знаете, что время в Большом мире еще более безжалостно, чем в нашем благословенном краю Торна. Мне на лестнице только что встретился Главный механик Бак. Он рассказал, что ваше сердце не совсем в порядке. Позвольте мне взглянуть на него, я знаю толк в мужских сердцах.

Поколебавшись, Дровосек достал отвертку и вновь снял крышку со своей груди. Корина притворно всплеснула руками.

— Ой, что я вижу! Ваше замечательное, доброе и верное сердце совсем испортилось. Сколько в нем торчит иголок! А сколько в нем маленьких дырочек! Определенно до красного шелка добралась моль. Нужно немедленно заштопать ваше сердце, иначе из него скоро будут сыпаться опилки.