Артур и запретный город - Люк Бессон Страница 22

— Через несколько месяцев болезни и чары, воздействиекоторых мне довелось испытать во время экспедиции, начали изменять мое тело, —проникновенным тоном продолжает Урдалак. Это продолжение обещает бытьтрагическим, и принцесса чувствует, что слова даются ему нелегко. — Постепеннострах перед моими болезнями охватил город. Все боялись заразиться. При моемприближении минипуты мгновенно разбегались. Со мной вообще пересталиразговаривать или старались отделаться краткими репликами. Мне по-прежнемувежливо улыбались, однако улыбки были вымученными. Чем более уродливымстановилось мое тело, тем больше минипутов сторонилось меня. В конце концов яостался один, в собственном доме, отрезанный от всего мира, один на один сосвоей болью, которую никто не захотел со мной разделить. Я, Урдалак, герой испаситель целого народа, за несколько месяцев превратился в УрдалакаУродливого. А вскоре настал тот день, когда минипуты больше не захотелипроизносить мое имя и стали именовать меня всего одной буквой У… Ужасный У!

И падший принц погрузился в горестные воспоминания.

Всего на несколько секунд в сердце Селении пробуждаетсясострадание. Она не умеет смеяться над чужим горем, но сейчас ей необходимоустановить истину, а не прислушиваться к собственным чувствам.

— То, что написано в Книге Истории, несколько отличается отвашего рассказа! — осмеливается вставить она.

Урдалак выпрямляется и внимательно смотрит на нее: словапринцессы заинтересовали его. Он не знал, что его печальная судьба уже занесенав великую Книгу Истории.

— И… что же гласит официальная версия? — с нескрываемымлюбопытством спрашивает он.

Стараясь говорить как можно суше, принцесса излагаетпараграф из учебника, старательно выученный ею в школе. Ее преподавателем былкрот Миро. Проживший пятнадцать тысяч лет, он не имел равных среди учителейВеликой Истории. Селения обожала его уроки. Миро увлеченно рассказывал ожестоких битвах и проливал слезы умиления, говоря о мирной жизни. А когданаставала очередь рассказов о героях, он не отказывал себе в удовольствиивспрыгнуть на стол и на глазах у восхищенных учеников продемонстрироватьзнаменитые приемы кротового единоборства. К концу урока он основательновыматывался и после звонка мчался домой, где устраивал себе продолжительнуюсиесту. Историю Урдалака он знал наизусть, и, пожалуй, это была единственнаяистория, которую он излагал спокойно и с нескрываемым уважением к ее главномудействующему лицу.

Официальная версия гласила, что Урдалак торжественно отбыл вэкспедицию, получив благословение самого короля. Поход, растянувшийся на многиемесяцы, был нелегким.

Урдалак, изучавший военное искусство наравне с кодексомчести, всегда уважал своего противника. Но очень скоро он был вынужденпересмотреть свои взгляды, забыть, чему его учили.

Из-за засухи мир за стенами города минипутов стал настоящимадом. Чтобы выжить в нем, надо было превратиться в дьявола. Бродячие торговцырассказывали об ужасных деяниях Урдалака, случайные путешественникиподтверждали их слова, добавляли подробности. Минипуты узнали о моральном падениисвоего героя. Устав от постоянных налетов грабителей и одичавших минипутов,Урдалак перестал защищаться и стал нападать первым. Сражаясь за благородноедело выживания своего народа, он, чтобы поскорей достичь цели, стал грабить иубивать, как простой разбойник.

Когда эти печальные известия дошли до столицы, минипутовохватила глубокая скорбь: они не привыкли, чтобы ради них одни существауничтожали других.

Собрали Большой совет. Обсуждение вопроса длилось десятьлун. Советники вышли из зала совета совершенно измученные, зато с текстомУложения, названного «Книга Великих Мыслей».

Этот документ лег в основу задуманной императором переделкиобщества. Новое общество строилось на законах справедливости, на уважении кминипутам и к созданным трудами их рук ценностям.

За несколько недель столица преобразилась. Теперь ничто немогло быть сломано или выдрано просто так, без тщательной оценки последствийтакого поступка. Мусор перестали выбрасывать. Его собирали в кучи и устраивалисобрания, на которых обсуждали, как его лучше использовать. Поступать таквелела третья заповедь Уложения. В голове минипутов прочно сидела мудрость,несколько лет назад изреченная Арчибальдом Благодетелем: «Ничего бесследно неисчезает, ничего из ничего не создается, все превращается во все».

Арчибальд честно признавался, что фраза эта ему непринадлежит, но какая, в сущности, разница?

Вторая заповедь была извлечена из книги, о которой Арчибальдчасто упоминал, но название которой никто не смог вспомнить. Заповедь гласила:«Люби и почитай ближнего своего, как самого себя». Эта заповедь пришлась всемпо душе, и все старательно соблюдали ее. Минипуты стали чаще улыбаться,радостно здоровались при встречах и часто приглашали друг друга в гости, хотяиз-за засухи трапезы становились все скуднее.

Первая заповедь была самой важной. Происхождением своим онабыла обязана несчастным приключениям Урдалака: «Ничто не может оправдатьубийство невиновного».

Совет принял эту формулировку без всяких возражений иединогласно решил считать ее Первой заповедью. Всего заповедей было больше трехтысяч — по одной на каждый селенель, и каждый минипут — если он хотел бытьдостойным высокого звания минипута — обязан был им следовать.

За время экспедиции изменился не только Урдалак. Изменилосьобщество минипутов. Поэтому, когда он прибыл в город с бочкой воды, прием емубыл оказан достаточно прохладный. И все из-за того, что повозку с водой тянулидвенадцать рабов. Урдалак обратил их в рабство во время своего похода.

Император поблагодарил Урадалка за драгоценную воду, ноустроить Урдалаку торжественную встречу, на которую тот не только рассчитывал,но и имел право, не пожелал.

Минипуты освободили захваченных Урдалаком рабов, накормилиих и отпустили, дав с собой еды на несколько дней.

Урдалак был единственным минипутом, вернувшимся живым изтрудной экспедиции. Единственным, кто мог рассказать, как погибли остальныеучастники похода. Поэтому многие сомневались в правдивости его рассказов. Он жестарался не обращать внимания на оскорбительные намеки и с удовольствиемрассказывал о своих подвигах. С каждым новым рассказом его похождениястановились все более невероятными.

Минипуты вежливо слушали его, так как восьмая заповедьгласила, что каждый минипут имеет право на свободу слова, а заповедь номерпятьсот сорок семь уточняла, что невежливо прерывать говорящего.