Сказки комнатных растений - Ольга Яралек Страница 21

— Словно под зонтиком! — выпалила я.

— Молодец! Так я защищаю свои цветы от дождя. Знаете, какие у нас проливные дожди!

— Стеной, — сказала Глупость.

— Водопадом, — засмеялся Бальзамин. — Посмотрите на мои сочные стебли. Они прозрачные, будто бутылки из зелёного стекла, наполненные водой, и очень легко ломаются. А когда ломаются, я теряю много сока. Я очень люблю воду, если воды нет, мои листочки повисают, словно тряпочки.

— Я видела! Я помню! Когда случайно задела твой листик, он легко обломился, а потом быстро завял. Так быстро, что я удивилась.

— Да, такой я нежный, — снова засмеялся Бальзамин.

— А чего-нибудь особенное в тебе есть? — спросила Глупость.

— Особенное… Я могу подарить вам краску!

— Краску? Какую краску?

— Жёлтую! Ну, вот например, начали вы рисовать, а тут выяснилось, что жёлтая краска закончилась. Она есть в моих корнях и лепестках. Если их измельчить и вскипятить в воде до появления густоты, то получится замечательная жёлтая краска. А почему?

— Почему?

— Потому что в корнях и лепестках у меня жёлтая хна.

— Что-то я про неё слышала, — сказала Глупость. — Ей волосы красят, что ли?

— Верно! — ответил Бальзамин. — Ты много знаешь!

Глупость покраснела. В последнее время, после того, как Сенполия её похвалила, Глупость было не узнать. Она стала здороваться. Иногда правильно отвечать и меньше задавать глупых вопросов. Хотя иногда, конечно, лучше бы ей было молчать.

— Как всё это забавно! — воскликнула я. — Каждый раз что— то удивительно узнаём! Спасибо тебе, Бальзамин, за интересный рассказ.

— Пожалуйста. И не забывайте меня поливать! Меня можно опрокинуть на бок в горшке, и забыть так навсегда, мне это нестрашно, но не полить меня нельзя!

— Как это опрокинуть на бок? — удивилась Глупость.

— Если горшок положить на бок, то через несколько дней мой горизонтально лежачий стебель снова будет смотреть вверх. Так, сколько бы вы ни крутили горшок, я всё равно буду подниматься к солнцу. Поэтому меня и называют …

— Выскочка? — брякнула Глупость.

— Это кто-то здесь другой выскочка, — прошипела я.

— Ванька-встанька! — засмеялся Бальзамин.

— Ты, наверное, очень стойкое растение? — спросила я Бальзамин.

— Да. Может быть даже менее чувствительное, чем «Весёлая семейка», которую иногда забывают в тёмном углу и даже не поливают.

— Это что ещё за весёлая семейка такая? — насупилась Глупость. — Весёлой семейки нам не хватает!

— Есть такое растение. Дома оно у вас в самом дальнем углу комнаты стоит! Конечно, не нужно про него забывать, и поливать необходимо регулярно, несмотря на его выносливость — ответил Бальзамин. — Сам такой стойкостью похвастаться я не могу.

— Как же так? Тебе же нестрашно, если твой горшок опрокинут!

— Это нет. Зато страшно другое. «Весёлая семейка» легко переносит газы и дым. А я не переношу их совсем. Если в комнате, где я живу, начать курить, то мои листья скоро сникнут и погибнут.

— Хорошо! Курить я не умею!

— А я попробую, пожалуй! — сказала из вредности Глупость.

— Ага! И бабушка тебя прихлопнет, как муху, — захохотала я. — Пора возвращаться. А то, боюсь, бабуля начнёт меня искать.

Я коснулась листа ладошкой и оказалась возле окна с Бальзамином.

— Управилась? — спросила бабушка, входя в комнату.

— Почти.

— А что ты возле бальзамина замерла? Ты случайно не сахаринки слизывала?

— Только одну.

— Алина. Пойди из сахарницы хоть ложку сахара съешь, с пыльных листьев-то слизывать зачем?

— Я больше не буду, — ответил я, подмигивая Бальзамину.