Джим Пуговка и машинист Лукас - Михаэль Энде Страница 21

— Эй, Джим, пора вставать!

Джим потянулся, протер глаза и, еще не очнувшись как следует ото сна, спросил:

— Что случилось?

— Пора, пора, — ответил Лукас, — нам уже нужно ехать.

Сон тут же как рукой сняло, Джим бодро вскочил и выглянул в окошко. На площади не видно было ни души. Стояли предрассветные сумерки. До восхода солнца еще было далеко.

Вот открылась дверь кухни, и на пороге показался господин Шу Фу Лу Пи Плу. Держа в руках большой пакет, он направился к локомотиву. За ним семенил Пинг Понг, по его мордашке было видно, что он чем-то озабочен. Но он явно старался держаться с достоинством, как подобает настоящему мужчине.

— Вот здесь я приготовил несколько бутербродов для достопочтенных чужеземцев, — сказал главный повар, протягивая пакет. — Они сделаны по медландскому рецепту. Надеюсь, они вам понравятся.

— Спасибо, — поблагодарил Лукас. — Здорово, что вы об этом позаботились!

Тут Пинг Понг не выдержал и горько заплакал.

— Вы уж… извините… достопочтенный машинист… — заговорил Пинг Понг, громко всхлипывая, — простите, что я плачу… Но с детьми моего возраста такое случается, вот так вдруг начинаешь… пл… плакать… неизвестно с чего…

Лукас и Джим растерянно улыбнулись, глядя на зареванного малыша, который старательно растирал слезы на мокром личике.

— Мы понимаем, Пинг Понг, всякое бывает! Всего тебе хорошего, наш маленький спаситель и большой друг, — сказал Лукас, протягивая руку на прощание.

Джим тоже пожал Пинг Понгу руку.

Наконец пришел и сам император. Он выглядел еще бледнее, чем всегда, и казался необычно серьезным.

— Друзья мои, — сказал он, — да хранит вас небо, вас и мою маленькую дочурку. Отныне мысли мои будут обращены не только к ней, но и к вам, дорогие мои. Потому что вы теперь очень много значите для меня.

Лукас выпустил несколько клубов дыма и, с трудом преодолевая волнение, пробормотал:

— Ну-ну, ничего, ваше величество, все будет хорошо.

— Здесь немного горячего чая для вас, — сказал император, протягивая друзьям золотой термос. — Горячий чай никогда не помешает в путешествии.

Лукас и Джим поблагодарили всех, поднялись в кабину машиниста и закрыли двери. Джим опустил окошко и закричал:

— До свидания!

— До свидания! До свидания! — кричали в ответ провожавшие их друзья.

Кристи тронулся в путь, и все махали друг другу до тех пор, пока уже никто никого не мог различить.

Так началось путешествие в драконий город.

Сперва они ехали по пустынным улицам, а потом выбрались из города и покатили по полям и лугам, оставляя за собою золотые крыши Пекина.

Взошло солнце, стояла чудесная погода — о такой можно было только мечтать. Друзья мчались весь день без передышки, держа курс на таинственную Долину Сумерек.

На второй день они уже были довольно далеко от Пекина. Вокруг простирались бесконечные сады и пашни, мелькали села и деревеньки, жители которых выбегали поприветствовать знаменитых путешественников. Крестьяне со своими женами и целые ватаги ребятишек — все выходили на дорогу, чтобы помахать им вслед, и уже никто не боялся Кристи, все знали, что два отважных чужеземца на паровозе отправляются спасать Ли Ши, — такие новости распространяются с быстротою молнии.

На третий день путешествия друзьям посчастливилось увидеть один из тех знаменитых китайских замков, что делаются из белого мрамора. Он стоял прямо посередине озера на четырех изящных колоннах, так что казалось, будто он парит над водой. В этом замке жили барышни из благородных семей. Лукас и Джим заметили, что они все сгрудились у окошек и машут им шелковыми платочками, тогда и друзья достали свои носовые платки и помахали им в ответ.

Где бы они ни останавливались, к ним тут же стекались люди, которые приносили им целые корзины фруктов и всевозможных сладостей, а еще воду и уголь для паровоза.

На седьмой день путешествия друзья добрались наконец до западных ворот Великой Китайской стены. Двенадцать солдат, охранявших эти ворота, были очень похожи на стражников из дворца. Трое солдат отправились за ключом от ворот — он был таких гигантских размеров, что эти трое дюжих молодцов с трудом приволокли его. А каких усилий стоило им вставить этот ключ в замочную скважину и повернуть его! И вот тяжеленные ворота распахнулись с громким скрипом, впервые за много-много-много лет — во всяком случае, ни одна живая душа не помнила, когда же эти ворота открывали в последний раз.

Когда паровоз Кристи подъехал к воротам, стражники взяли на караул и дружно грянули:

— Ура! Ура! Ура героям из Медландии!

Через несколько минут друзья уже стояли в самой чаще Леса Тысячи Чудес.

Найти в таких буйных зарослях дорогу, хоть мало-мальски пригодную для паровоза, было, прямо скажем, делом нелегким, и будь на месте Лукаса какой-нибудь менее опытный машинист, он ни за что бы отсюда не выбрался. Лес Тысячи Чудес представлял собою непроходимые джунгли, где росли пестрые стеклянные деревья, вьющиеся растения и всякие экзотические цветы. Из-за прозрачных деревьев хорошо были видны разные диковинные звери и насекомые, обитавшие в этих лесах.

Здесь, например, порхали гигантские бабочки, напоминавшие по своим размерам зонтик от солнца. На ветках деревьев тут и там кувыркались попугаи с яркими клювами. В траве шуршали огромные черепахи, за которыми тянулись длинные-предлинные усы — непременное украшение этих мудрых животных, по листьям ползли красные и голубые улитки, тащившие на спине свои домики, причем домики эти были многоэтажными и здорово напоминали дома в Пекине с их золотыми крышами, только в уменьшенном виде, конечно. Время от времени прошмыгивали изящные полосатые белочки с невероятно большими ушами, которые днем служили им чем-то вроде паруса, а ночью — удобной теплой подстилкой и одеялом одновременно. Гигантские змеи, отливающие медью, обвивали кольцами толстые стволы деревьев. При всем своем устрашающем виде они едва ли могли кому-нибудь причинить вред, потому что им было просто не до того: в отличие от обыкновенных змей у этих было две головы — одна спереди, другая сзади, — и от этого возникали постоянные споры, поскольку головы никак не могли договориться, куда же нужно ползти. Где уж тут охотиться на диких зверей или на людей. Приходилось довольствоваться фруктами. Они, по крайней мере, не убегут.