Бердолька Чарли и Гертруды Богранд - Д. Мицкис Страница 20

Пока готовился чай, повисла неловкая пауза. Её нарушал только нервный стук босоножек Тутси «Ласточки» Фридерман:

– Матильдушка! – прокашлялась она. – Скажи мне как соседка соседке. Или даже как подруга подруге. Как ты могла скрыть от меня такое событие?

– Мистер С., – обратилась бабушка Матильда, расставляя чашки. – Прошу вас. В верхнем ящике – новые свечи. Не могли бы вы…

– Всенепременно! И нужно много успеть обсудить. Мне разрешили вернуться сюда только на три дня. Жаль, что я не зонт и не шляпа. На зонты и шляпы запреты не распространяются.

Пока бабушка Матильда разливала чай, а Мистер С. зажигал свечи, Тутси Фридерман продолжала:

– А ведь мне прислали «молнию». Матильдушка! Узнаю́ такую радостную новость из «молнии», а не от любимой соседки. Ну, как же так? – стучала она коготками по столу.

– Тутси, прошу! – Бабушка Матильда села на скрипучий стул, передав гостям блинчики и печенье. Её руки дрожали от волнения. Она посмотрела сначала на Чарли, затем на Гертруду.

Тутси Фридерман схватила печенье. Громко его жевала. От любопытства не успевала закрывать рот, отчего крошки падали на стол.

Вдруг из прихожей послышался треск, повалил голубой дым. Оставив медовый аромат, он рассеялся так же быстро, как и появился.

– «Молния»? – подскочила Тутси Фридерман, выбежав из кухни в прихожую. – Тут посылка! Кажется, это подарок.

Тутси вернулась с красной дымящейся коробкой.

– Там есть записка? – спросила бабушка Матильда, пока Мистер С. наливал себе чай в три чашки для экономии времени.

– Кажется, да. – Тутси Фридерман передала записку:

С превеликой радостью приветствуем вас дома!

Этот день – особый для всех нас!

Мы счастливы и вдохновлены!

Семья Рокултов

В прихожей снова раздался треск. И снова повалил дым. И снова – треск. И снова – дым. И снова. Треск. Дым. Тутси Фридерман не успевала бегать за новыми посылками – жёлтые коробки, красные, синие, зелёные, серебряные, золотые, с бантами, с лентами, большие, маленькие… Тутси было интересно, от кого приходят эти подарки. Но каждый раз она разочаровывалась, глядя на записки, так как не узнавала ни одной фамилии.

Чарли еле сдерживался, чтобы не сорваться со стула и не побежать за подарками. Гертруда видела: он стеснялся, хотя его глаза горели от предвкушения – так ему хотелось узнать, что там внутри. Ведь ни Чарли, ни Гертруда никогда в жизни не получали настоящих подарков. Да ещё и… просто так.

– Одно могу сказать. – Тутси Фридерман устало села на стул (подарки всё прибывали и прибывали, задымив голубым дымом всю прихожую). – Мистер С., ваш визит оказался не таким уж тайным. Будет время – зайдите в дом номер два на нашей улице к мистеру и миссис Пипкин. Они вас о-о-очень ждут!

– Родные, – бабушка Матильда обратилась к внукам. – Уже поздно. Нам нужно здесь с Мистером С. поговорить. А вам завтра предстоит очень рано вставать, чтобы всё успеть. Повестка может появиться в любой момент. Наверху я приготовила ваши комнаты. Да! И раз уж так… Подарки. Вы, наверное, хотели бы распечатать их. Только прошу: не прикасайтесь к тем, которые ещё дымятся. Вы можете обжечься. И не засиживайтесь долго: нужно выспаться. Обещаю на завтрак приготовить то, что вы просили. Блинчики и печенье можете взять с собой.

Она подошла к внукам, обняла их и поцеловала:

– Я очень рада вашему возвращению!

Когда Чарли и Гертруда взяли тарелки с блинчиками, подарки (сколько смогли унести) и направились в конец прихожей, бабушка Матильда вернулась за стол. Она предложила гостям ещё чаю.

– И ты им ничего не расскажешь? – шёпотом спросила Тутси Фридерман. И вдруг подскочила: бабушка Матильда стукнула её ногой под столом. – Хотя… Да. Лучше завтра. После сна. Я именно так бы и поступила. Всё-всё. Молчу. Я нема, как рыбка. Форель. Лёп-лёп, – улыбнулась Тутси Фридерман и шёпотом добавила: – Если бы своими глазами не увидела, ни за что бы не поверила, что они ничего не вспомнили.

Гертруда не сразу поняла, где в доме номер шесть могут находиться спальни. В прихожей она увидела только одну дверь. Но та была заперта. А с улицы не заметила, чтобы в доме был второй этаж. Но затем Чарли указал на лестницу. На первый взгляд, лестница вела на чердак. Но это только на первый взгляд. На второй взгляд оказалось, что ведёт она на второй этаж, где находился коридор. Там располагались две двери. За одной из них – комната Чарли (на двери было написано «Личная комната Чарльза»), другая – комната Гертруды (на двери было написано «Личная комната Гертруды»).

Гертруда вошла к себе – ей сразу здесь всё показалось знакомым: письменный стол у окна, табурет из берёзы, шкаф с книгами, кровать, старенький радиоприёмник. В левом углу потрескивал маленький камин. Сосновый паркет был накрыт мягким белым ковром. На подоконнике росли маленькие жёлтые розы – её любимые цветы. За окном – дикий виноград.

Гертруда вошла в ванную комнату и подошла к раковине. В стакане остались стоять её зубная щётка и пустой тюбик пасты «Чистое небо», на полке – флакон в форме яблока: Гертруда помнила этот запах, чувствовала: она вернулась домой.

«Мы переживали вместе с вами», «Благодаря вам у нас появилась надежда», «Мы назвали сына Чартруд – в вашу честь». Гертруда распечатывала подарки, рассматривая прикреплённые к ним записки. И это было лучше, чем все дни рождения и Рождества́ в её жизни. Некая миссис Бек прислала пустой фотоальбом («Вы должны наполнить его своими воспоминаниями!»), мистер и миссис Мистер – сонное зеркало и краски для рисования, семья Гермес – два новых жёлтых шарфа, а миз Ева Лили́т – набор «Всё для брата и сестры». Гертруда не знала, что было в подарках у Чарли, – сегодня она решила его не беспокоить.

Другие коробки остались внизу.

Конец вечера на первом этаже дома номер шесть на 66-й улице прошёл спокойно. Через дверь своей комнаты Гертруда слышала: иногда кто-то пытался задать неудобные вопросы бабушке Матильде, но та их пресекала. Когда часы с кукушкой пробили одиннадцать, Тутси Фридерман «засобирали» домой: бабушке Матильде пришлось помочь Тутси собираться, так как сама Тутси уходить не очень-то хотела.

– Ну хорошо! Хорошо! Ваши лёгкие намёки я поняла. Напоминаю, дорогая, послезавтра – седьмой торжественный тыквенный обход. Покажу всем своего Геракла. Не забудь и ты украсить свою красотку, – с этими словами Тутси наконец-то ушла.

Гертруда посмотрела через окно, взглядом провожая соседку: ночное небо блестело на фоне зажжённых ярких уличных фонарей и миллиона рассыпанных повсюду светлячков. Где-то высоко пролетели то ли дирижабли, то ли что-то похожее на дирижабли: Гертруда не разобралась. Её одолевали тысячи вопросов, иногда даже гнев и непонимание. Они сменялись жалостью. Затем приходило долгожданное чувство спокойствия: у них с Чарли есть бабушка.