Гарри и попугай - Дик Кинг-Смит Страница 2

«Моему двоюродному внуку Гарри Холдсворту, с которым я, к несчастью, не был знаком, я завещаю своего верного товарища, скрасившего последние сорок лет моей жизни, африканского серого попугая, откликающегося на имя Мэдисон.

Я сделал такой выбор осознанно, поскольку вышеупомянутый Гарри Холдсворт — единственный известный мне родственник мужского пола, пребывающий в возрасте, подходящем для унаследования Мэдисона, поскольку попугай а) может прожить на белом свете ещё сорок лет и б) как и я, не слишком-то привык к женскому обществу». В конце пункта 15 «Последней Воли и Завещания» профессор Джордж Холдсворт в подтверждение всего вышесказанного поставил свою личную подпись.

Далее в завещании говорилось, что дядя Джордж заранее позаботился о том, чтобы двоюродный внук избежал денежных трат и бюрократических проволочек.

— Авиадоставка оплачена, — сказал отец Гарри. — К тому же тебе будет выплачена некая сумма, необходимая для покупки просторной клетки и птичьего корма на целый год. По истечении этого года попугай перейдёт на твоё полное обеспечение.

— Ещё на сорок лет? — ужаснулся Гарри. — Хочешь сказать, что я должен заботиться о птице, пока мне не стукнет пятьдесят?

— Возможно, попугай умрёт раньше, дорогой, — успокоила его мать.

— К тому же, — подхватил отец, — вдруг ты его полюбишь. Вдруг он говорящий. Дядюшка Джордж был выдающимся учёным современности в области лингвистики.

— А что такое лингвистика? — спросил Гарри.

— Это наука о языке. О словах в частности, а значит, велик шанс, что попугай знает хотя бы несколько словечек.

— И я смогу брать его в школу, — просиял Гарри. — Он будет сидеть у меня на плече, как попугай из «Острова сокровищ».

Гарри тут же принялся ковылять по комнате, сверкая глазами и прихрамывая, как одноногий пират.

— Пиастры! Пиастры!

— Ты никуда его не возьмёшь, — строго сказала мама. — На выходных вы с папой купите надёжную клетку. Я не хочу, чтобы попугай летал по всему дому и гадил.

— Наверняка попугай приучен жить в доме, — с надеждой предположил Гарри.

— Не глупи, Гарри. Птицы не могут…

— Чего не могут?

— Птицы просто…

— Твоя мама хочет сказать, что птицы просто делают это, когда им вздумается, — заключил господин Холдсворт. — В любом случае нужно сначала поглядеть, что этот… как его там зовут?.. — Папа снова заглянул в завещание. — …Мэдисон… Что этот Мэдисон собой представляет. Он уже скоро будет здесь.

Так всё и произошло. Через пару недель, в субботу, Мэдисон уже был в Англии.

Когда из аэропорта Нью-Йорка в лондонский аэропорт сообщили о прибытии попугая, семью Холдсворт охватила лёгкая паника. Ну отчего дядюшка Джордж не отдал попугая в зоопарк или цирк? Всё бы ничего, думали родители Гарри, если бы их сын был в восторге от такого подарка или хотя бы просто рад. Но нет, мальчик выглядел на редкость подавленным. В таком же подавленном состоянии он ждал приезда фургона, в котором томился его товарищ на ближайшие сорок лет.

Покупка клетки прошла даже весело. Дядюшка не поскупился, и Гарри с папой приобрели самую просторную птичью клетку, смахивающую на целый вольер. Но чем больше Гарри смотрел в то памятное утро на блюдца с зёрнышками и водой, пол, посыпанный песком, и открытую дверцу, тем сильнее его сердце сжимала тревога.

«Держу пари, эта дурацкая птица клюётся, плохо пахнет и не знает ни слова. Зато вопит день-деньской или выкрикивает всякую чепуху, типа „привет“ или „тётя Мотя“. А я буду слушать эту дребедень, пока не состарюсь! Между прочим, я птиц вообще не люблю, а этого попугая тем более».

И вот раздался звонок.

Когда клетку-контейнер водрузили на стол в гостиной, Холдсворты прильнули к вентиляционным дырочкам и разглядели внутри силуэт. Попугай не кричал, только слегка скрёбся лапкой о дно клетки.

— Он жив, — разочарованно протянул Гарри.

— Давайте скорей выпустим беднягу наружу, — засуетился отец. — От Америки до нас долгий путь. Ну, Гарри, открой крышку.

— А вдруг он улетит?

— Не думаю, он только что проделал три тысячи миль и, должно быть, очень устал. Ну давай же, открывай.

Гарри без особого энтузиазма отодвинул щеколду, поднял крышку и отдёрнул руку так резко, словно внутри сидел не попугай, а ядовитая змея.

Какое-то время всё было тихо. Потом в ящике что-то зашелестело, и наружу высунулась серая голова с острым крючковатым клювом. Жёлтые, как солома, глаза попугая внимательно оглядели гостиную.

Один из этих жёлтых глаз пристально изучил Гарри, отметив его худенькую фигуру, рыжую копну волос и оттопыренные уши. Затем, недолго думая, попугай выбрался из клетки-контейнера и зашагал по столу вальяжной пиратской походкой прямиком к мальчику. Тот испуганно шарахнулся в сторону.

— Похоже, ты ему понравился, — улыбнулась мама.

— Не бойся, — подбодрил сына папа. — Ничего он тебе не сделает.

— Ты-то откуда знаешь? — насупился Гарри.

— А ты протяни руку, посмотрим, взберётся ли на неё попугай.

— Сам протягивай.

— Вот ещё, это твой попугай.

— Ну же, скажи ему что-нибудь, — попросила мама. — Назови его имя.