Алиса в стране чудес - Льюис Кэрролл Страница 2

Но маленькая Алиса – как и все те дети в Англии, которымпосчастливилось встретиться с мистером Чарльзом Лютвиджем Доджсоном (так его извали, я этого не выдумал!), – прекрасно знала, что он вовсе не такой ивсе это неправда!

Разве можно было считать скучным человека, который умелсделать из носового платка мышь – и эта мышь бегала как живая! Человека,который из простой бумаги складывал пистолет, – и пистолет этот стрелялпочти не худее настоящего! Разве можно было считать скучным такогонеобыкновенного выдумщика!

Он выдумывал не только сказки – он выдумывал головоломки,загадки, игрушки, игры, да еще какие! В некоторые из них играют и до сих пор.(Именно он придумал веселую игру, которая называется «Цепочка», или «Каксделать из мухи слона»; кто умеет в нее играть, легко может превратить НОЧЬ вДЕНЬ или МОРЕ в ГОРУ. Вот так: МОРЕ – ГОРЕ – ГОРА. И все! Можете играть, тольконе на уроках!).

Особенно он любил и умел играть… словами. Самые серьезные,самые солидные, самые трудные слова по его приказу кувыркались, и ходили наголове, и показывали фокусы, и превращались одно в другое – словом, бог знаетчто выделывали!

И еще он умел переделывать старые, надоевшие стишки –переделывать так, что они становились ужасно смешными. Это, как вы знаете,называется пародиями.

И даже собственное имя (Чарльз Лютвидж, вы не забыли?) онпеределывал до тех пор, пока оно не превратилось в то самое имя, котороезначится на обложке сказки об Алисе и какого раньше не было ни у кого на свете:ЛЬЮИС КЭРРОЛЛ.

И все это – выдумки, игры, загадки, головоломки, сюрпризы,пародии и фокусы, – все это есть в его сказке про девочку Алису.

Осталось добавить совсем немножко: как получилась русскаякнижка, которую вы сейчас читаете, и при чем тут я.

Как вы, наверное, догадались, книжка об Алисе – одна изсамых моих любимых книг. Я читал и перечитывал ее не раз и не два – целыхдвадцать пять лет. Читал я ее по-английски: скажу по секрету, что ради нее-то яи выучил английский язык. И чем больше я ее перечитывал, тем больше она мненравилась, но чем больше она мне нравилась, тем большая убеждался в том, чтоперевести ее на русский язык совершенно невозможно. А когда я читал еепо-русски (в переводах, их было немало, от них-то и пошло название «Алиса вСтране Чудес»), тогда я убеждался в этом еще больше!

Не то чтобы уж никак нельзя было заставить русские словаиграть в те же игры и показывать те же фокусы, какие проделывали английскиеслова под волшебным пером Кэрролла. Нет, фокусы с грехом пополам ещеполучались, но что-то – может быть, самое главное – пропадало, и веселая,умная, озорная, расчудесная сказка становилась малопонятной и – страшно сказать– скучной. И когда друзья говорили мне:

– Пора бы тебе перевести «Алису»! Неужели тебе этого нехочется?

– Очень хочется, – отвечал я, – только яуспел убедиться, что, пожалуй, легче будет… перевезти Англию!

Да, я был уверен, что все знаю про «Алису», и уже подумывал– не засесть ли мне за солидный ученый труд под названием «К вопросу о причинахнепереводимости на русский язык сказки Льюиса Кэрролла», как вдруг…

Как вдруг в один прекрасный день я прочитал письмо ЛьюисаКэрролла театральному режиссеру, который решил поставить сказку про Алису насцене.

Там говорилось:

«…Какой же я видел тебя, Алиса, в своем воображении? Какаяты? Любящая – это прежде всего: любящая и нежная; нежная, как лань, и любящая,как собака (простите мне прозаическое сравнение, но я не знаю на земле любвичище и совершенней); и еще – учтивая: вежливая и приветливая со всеми, свеликими и малыми, с могучими и смешными, с королями и червяками, словно тысама – королевская дочь в шитом золотом наряде. И еще – доверчивая, готоваяповерить в самую невозможную небыль и принять ее с безграничным довериеммечтательницы; и, наконец, – любопытная, отчаянно любопытная ижизнерадостная той жизнерадостностью, какая дается лишь в детстве, когда весьмир нов и прекрасен и когда горе и грех – всего лишь слова, пустые звуки, неозначающие ничего!»

И не знаю почему, когда я прочитал это письмо, мне такзахотелось, чтобы и вы познакомились с этой прелестной девочкой, что я вдругмахнул рукой на свой «научный труд» и на все свои умные рассуждения и решилпопробовать – только попробовать – рассказать о ней по-русски.

И вскоре я понял, что самое главное в книжке об Алисе – незагадки, не фокусы, не головоломки, не игра слов и даже не блистательная играума, а… сама Алиса. Да, маленькая Алиса, которую автор так любит (хоть порой ипосмеивается над ней), что эта великая любовь превращает фокусы в чудеса, афокусника – в волшебника. Потому что только настоящий волшебник может подаритьдевочке – и сказке! – такую долгую-долгую, на века, жизнь!

Словом, со мной вышло точь-в-точь как с одной маленькойдевочкой, которая обычно говорила:

– Откуда я знаю, что я думаю? Вот скажу – тогда узнаю!Так и я. Когда я кончил рассказывать «Алису» и получилась та книжка, котораясейчас лежит перед вами, я и узнал, что я про нее по-настоящему думаю.

А теперь остается самое главное – что обо всем этомподумаете вы…

И чтобы это случилось поскорее, я поскорее заканчиваю этуГЛАВУ (вы, конечно, давно догадались, что это всего-навсего ПРЕДИСЛОВИЕ!). Еслия выполнил свое обещание и вы узнали КОЕ-ЧТО, мне очень приятно. А особенноприятно, что мне не надо тут писать слово «Конец», потому что ведь это тольконачало – начало книжки о приключениях Алиски в Расчудесии…

Глава 1
в которой Алиса чуть не провалилась сквозь Землю

Алиса сидела со старшей сестрой на берегу и маялась: делатьей было совершенно нечего, а сидеть без дела, сами знаете, дело нелегкое;раз-другой она, правда, сунула нос в книгу, которую сестра читала, но там неоказалось ни картинок, ни стишков. «Кому нужны книжки без картинок, – илихоть стишков, не понимаю!» – думала Алиса.

С горя она начала подумывать (правда, сейчас это тоже былодело не из легких – от жары ее совсем разморило), что, конечно, неплохо бысплести венок из маргариток, но плохо то, что тогда нужно подниматься и идтисобирать эти маргаритки, как вдруг… Как вдруг совсем рядом появился белыйкролик с розовыми глазками!

Тут, разумеется, еще не было ничего такого необыкновенного;Алиса-то не так уж удивилась, даже когда услыхала, что Кролик сказал (а сказалон: «Ай-ай-ай! Я опаздываю!»). Кстати, потом, вспоминая обо всем этом, онарешила, что все-таки немножко удивиться стоило, но сейчас ей казалось, что всеидет как надо.

Но когда Кролик достал из жилетного кармана (да-да, именно!)ЧАСЫ (настоящие!) и, едва взглянув на них, опрометью кинулся бежать, тут Алисатак и подскочила!