Новые приключения кошки Нюси. Сокровища короля Андраша - Наталья Ларкин Страница 18

После чашки чая бабушка решила, что чакры в организме пробудились как следует, достала свой плетёный коврик и пошла во двор заниматься йогой. Через забор показалось веснушчатое личико Саши.

– Зда-арово, бабуля! Ух-ты, йогой занимаетесь? И я с вами!

Через полчаса занятий среди клумб с анютиными глазками у Саши начало что-то получаться. Во двор вышли Маша с Нюсей.

– Ха-а! – старалась правильно дышать Саша. – Девчонки, идите к нам с бабулей, будем следить за фигурой.

– Ха-а, – дышала бабушка, – и хватит кусочничать с утра. Сейчас завтракать будем.

Маша, запихивая большую шкварку в рот, маршировала вокруг клумбы, за ней с гордо поднятой головой вышагивала Нюська. Маша затянула свою любимую речовку:

– Мы без дела не сидим! Утром-вечером едим!

Нюся остановилась на полдороге и с недоумением посмотрела на бабушку с Сашей. Обе стояли на четвереньках и выгибали спины.

– Кошка! Асана! – прокомментировала бабушка.

«Мур! – наморщила нос Нюся. – Ну разве это кошка? Посмотрели бы лучше на меня. Вот это кошка, это я понимаю!»

После завтрака девчонки пошли к Маше в комнату – сплетничать. Нюсе стало скучно. Она обежала виноградник на заднем дворе, затем приблизилась к груше и сливе, между которыми стоял мусорный бак. В нос ей ударил запах, который она уже раньше где-то встречала.

«Мур-мур-мур! – задумалась кошка. – И где я такое уже нюхала? Псиной пахнет, что ли?»

Вдруг из-за мусорного бака послышался странный звук, словно плакал грудной ребёнок. «Мур! – Нюська навострила уши. – Лет девять назад я это слышала, когда Маша ещё была маленькой и меня к ней почему-то не пускали».

Пока кошка терялась в догадках, из-за бака, хлопая крыльями, выскочила огромная Серая Ворона с окрашенными в чёрный цвет кончиками крыльев. Когтистые лапы птицы воинственно загребали землю. Она неслась прямо на Нюсю и не собиралась останавливаться.

– Стой! – величественно подняла переднюю лапу кошка.

Ворона неуклюже затормозила, воткнув клюв в землю, после чего воровато посмотрела наверх.

– Я кошка Анфиса, хозяйка здешняя, для своих – просто Нюся…

– Для каких своих? Какая ещё хозяйка? – возмутилась Ворона. – Это я здесь хозяйка, и нечего рыться в моей мусорке. А не то поймаю тебя и съем!

– Прикрой свой клюв и слушай! – Нюся выгнула спину и грозно распушилась. – Это моя территория, но я могу разрешить тебе рыться в мусорке по вторникам. А в остальное время чтобы я тебя здесь не видела. – Нюся ещё по своим прошлым приключениям знала, что главное – выглядеть дерзко и не сдаваться. Тогда и все остальные посчитают, что ты сильнее.

Она не ошиблась.

– Ладно-ладно, – перепуганно ответила Ворона. – Так бы сразу и сказала. Кстати, сегодня вторник, так что я пойду, пороюсь пока в мусорке.

Нюся круто развернулась в противоположную сторону, брезгливо загребла лапами землю на мусорный бак и, хищно оскалившись, побежала домой, чувствуя себя опасной и могущественной. «Мур! – размышляла она на ходу. – И всё-таки чем это на мусорке пахло? Уж точно не вороной».

От переживаний не на шутку разгулялся аппетит, так что следовало, пожалуй, заглянуть на кухню и стащить что-нибудь вкусненькое. Оттуда, кстати, тоже доносился незнакомый аромат. «Мур! – принюхалась кошка. – Запахи сегодня преследуют меня и там и тут! Какой странный день!»

Возле плиты бабушка и Беата вместе что-то варили в огромной кастрюле, стоявшей на сильном огне. Варево огненно-красного цвета кипело, шипело и бурлило. Небольшие кусочки отборной говядины, картошки и морковки подымались снизу, булькали прямо над кромкой кастрюли и снова исчезали в пылающем бульоне. Беата в очередной раз помешала всё это половником и, слегка подув, сняла пробу:

– Ну, Ира, наш венгерский суп-гуляш почти готов. Осталось заправить галушками.

«Мур! – удивилась Нюся. – Кем-чем заправить?»

А Беата уже разливала гуляш по глубоким тарелкам. Нюся пулей побежала к своим мисочкам, но там по-прежнему находились только вода и заветренные остатки утренней овсянки с дохлой мухой посередине. Поразмыслив, кошка решила запрыгнуть к Маше на колени, рассчитывая попробовать хоть ложечку и урвать чуточку мяса из чудесного варева. Дедушка с дядей Витей как раз очень вовремя отправились за новыми лицензиями и за червяками в рыбацкую лавку, так что Нюськины шансы на гуляш резко увеличились. Как только Нюська с разбегу взлетела маленькой хозяйке на руки, ложка с венгерским супом оказалась под самым кошачьим носом. Кошка втянула в себя гуляш, клацнула зубом об ложку и проглотила кусок мяса. «Мур! Ужасно вкусно! И как же это я раньше без гуляша-то жила?»

Маша уплетала гуляш с хрустящим венгерским хлебом за обе щеки, но стоило Нюсе посмотреть на неё влажными и круглыми зелёными глазами, и у Маши рука вместе с ложкой сама потянулась в сторону кошки.

– Бабуля, смотри, нашей Нюське гуляш нравится!

– Я бы удивилась, если бы этой обжоре что-то не понравилось, – покачала головой бабушка.

К вечеру Нюся так напробовалась гуляша, что даже «мур» у неё не получалось как следует. Она развалилась в шезлонге во дворе и тихо икала. Ночевать она решила на свежем воздухе, чтобы еда быстрее переваривалась.

В Великих Кошарищах утро тоже оказалось довольно славным. Было ясно и солнечно. Палыч вышел во двор, довольно прищурился под лучами солнца, с хрустом потянулся, шлёпнул себя большими волосатыми ручищами по груди и произнёс:

– Красота-а!

– Где это ты красоту-то увидел? – сварливо поинтересовался сидящий на дереве Певчий Дрозд. – Хозяева твои умотали неизвестно куда, в дом чужие шастать повадились, а он и в ус не дует!

– Не твоего птичьего ума дело! Ишь, вымахал, воробей-переросток, аж решил, что можешь меня поучать! – возмутился домовой, забыв даже о привычке говорить стихами. – Тебе природой положено насекомых для пропитания выискивать, вот и займись делом! А то весь сад-огород в гусеницах да муравьях окажется, пока ты за чужими делами подсматриваешь!

Дрозд недовольно покачал головой, но благоразумно промолчал, решив не ссориться. Бурча что-то себе под нос, Палыч отправился осматривать дом. Подвальная Крыса, наблюдавшая за перепалкой из-под ржавого металлического тазика, забытого в саду, вылезла наружу и села перед деревом.