Большая книга грузинских сказок и легенд - Мака Микеладзе Страница 15
Большая книга грузинских сказок и легенд - Мака Микеладзе читать онлайн бесплатно
«Зачем тебе шерсть?»
«Зятя приведу».
«А зять зачем?»
«Дрова принесёт».
«Дрова зачем нужны?»
«Чтоб огонь разжечь».
«А огонь?»
Засмеялась девушка и прикоснулась к руке юноши. Почувствовала, что не похожа она на человеческую. Закричала от страха: «Спасите, Иахсар и Копала!» Вдруг с вершины горы Карати огромное облако поднялось, превратилось в пламя и упало прямо на юношу.
«Зачем сгубила? — закричал юноша. — Я сын дэва» — и превратился в пепел.
Долго ещё об этом случае рассказывали в деревне: если б не призвала на помощь бога, не спаслась бы наша Пикрия. Нельзя всегда доверять красоте. Прелесть девушки в её чистоте.
В незапамятные времена в шёлковых гнёздах из орлиных яиц вылуплялись щенки — курши, с золотыми мордами, серебряными ушами, алмазным телом, собачьими лапами, орлиными крыльями, изумрудными глазами и рубиновым языком. Глазища на полную луну походили, в прыжке могли поле перескочить, оленя догнать. Любой охотник мечтал о таких щенках, но орлицам жаль было отдавать детёнышей человеку, и стоило им почуять человеческий дух, как яйца из гнезда выбрасывали. Искали охотники орлиные яйца и, найдя, отдавали женщине, на лилию похожей, с перстнями на всех пальцах, чтобы вывела щенков на горящих углях очага. Однажды поймал охотник рыбной сетью выброшенного из гнезда щенка. Вырос щенок под стать львиному детёнышу. Пошёл охотник в горы. До недоступного места добрался. Высек из скалы ступеньки и стал подниматься, чтобы капкан поставить. Но хозяин зверей решил наказать охотника за осквернение святого места и заморозил ступени. Примерзал охотник, погибал. Учуял курша недоброе. Бросился на помощь, взлетел на гору, схватил за шиворот охотника, спас. Спустил на землю живым и невредимым.
Даже дети знают: у кого курша, тому удача обеспечена.
Завистливому человеку чужое добро глаза колет. Один пастух отару перегонял. Застала его ночь у серебряного озера. Озеро это на всех страх нагоняло. Никто не решался ночью поблизости оставаться. Подумал пастух: «Если суждено умереть — умру, а спасусь — значит, на то воля божья была». Пожертвовал одну овцу и заснул. Ночью вышел из озера золоторунный баран, но пастух ничего не заметил — спал. Утром встал, поблагодарил бога и вернулся домой. Подошло время, и появились у овец ягнята — у какой-то один, у какой-то два — с золотой шерстью. «Спасибо серебряному озеру за благодеяние!» — воскликнул пастух. Позавидовал ему другой пастух. Отправился на озеро в надежде, что ему тоже удача выпадет. Но заснул, так и не вспомнив господа бога. Вышел ночью из озера золоторунный баран и всю отару с собой увёл. Остался завистник ни с чем.
«За большим погонишься — малое потеряешь».
Арамхуту из дальних стран в Грузию приехал, с гор спустился. Шест у него был загляденье. Лабаша назывался. С этим шестом с одной горы на другую мог перескочить, и снадобье у него было, сразу от трёх болезней вылечивало. Один грузин позолоченное ружьё ему подарил; недостаточным показался ему подарок, и сломал он ружьё. Понравилась девушка Хатиа — взял да и похитил. Хатиа мужа любила очень. У неё был маленький, похожий на пчёлку трудолюбивый бесёнок Махутела. Прилипнет к кому-то — не отстанет. Если Арамхуту уходил — бесёнок скучал, а Хатиа обижалась. Арамхуту часто уходил и плохо себя вёл вдали от жены: похищал детей, сажал в свои широкие брюки и перевозил в чужие страны. Опечалили Махутелу девичьи слёзы, взял он да подменил лабашу на простой шест. Прыгнул однажды Арамхуту и чуть в пропасть не свалился, шест сломался. Испугался Арамхуту, отнёс своё снадобье богу, брюки человеку с мешком подарил, переломленную лабашу принёс Хатиа. Говорят, муж и жена по сей день весело прыгают через горы.
Жил один рачинец, Нацука. Замесил он тесто, испёк в тонэ хлеб, запил вином из кувшина и пошёл на охоту. Перебрался через одну гору, вторую, третью и лишь на девятой убил оленя. Разжёг огонь, зажарил мясо, закусил хлебом, выпил вино, и в это время нагрянул к нему душегуб.
— Зачем спешил, дорогой, я ещё лопаточку не докончил, — сказал рачинец.
Собрал душегуб все кости и пригласил Нацуку на свадьбу. Последовал Нацука за ним, но на чёртовом пиру ни к чему не прикоснулся, только за весельем наблюдал и никому не мешал. Вдруг появилась одна вредина — у оленя, мол, лопатки не хватает, закричала. Рассердились духи, выдолбили деревяшку и бросили в мешок из оленьей шкуры, завязали, плёткой огрели и завизжали: «Встать хочет боком деревяшка!»
И на второй день убил Нацука оленя, разрубил на куски, уложил в мешок и заменил вместо бока деревяшку. Принёс домой, замесил тесто, испёк хлеб, зажарил мясо и только тогда понял, что опять убил убитого накануне и оживлённого духами оленя.
Часто сыновья божьи святилища строили на обжитых местах. Приходили к доброму семейству, просили покинуть жилище, чтобы волею божиею превратить это место в священное. Люди с радостью соглашались — значит, жизнь честно прожили, раз такой чести удостоились, — и оставляли родные места. Одной семье очень не хотелось расставаться с нажитым добром. Вещи-то все собрали, но горевали оттого, что приходилось оставлять ангела очага. Они и в глаза его не видели, но во сне часто он являлся и советы нужные давал. Муж и жена никогда не ссорились, не спорили, ангелу свечку зажигали, на маленьком столике скатерть расстилали, вкусные яства выносили, ангела радовали, перед сном дом убирали, чистым оставляли, чтобы ангела ненароком не обидеть. Поняли божьи дети, почему трудно было им оставлять дом, и научили, как ангела с собой взять: «Приготовьте еду, помолитесь: „Здесь в добром здравии жили, принеси удачу на новом месте“». Так и сделали и тронулись в путь. По дороге муж куски сахара разбрасывал, а жена ангелу песни пела: «Ангел наш, иди за нами!» В новом доме в новом шкафу новую сахарницу поставили, бросили принесённые из старого дома куски сахара, выдолбили новый столик, стулья, для ангела — отдельное кресло, разломили у очага хлеб и стали ждать хранителя дома. Вскоре и ангел появился и справил вместе с ними новоселье.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments