Удивительные путешествия по реке времени. Книга вторая. Неожиданные встречи - Алена Бессонова Страница 15

– Холстину научу тебя ткать! – сообразила Валюня. – И для души. И руки, и голова делом заняты!

Вытащила бабунька из-за печки нехитрый ткацкий станок.

– Смотри, девица! Труд не тяжёлый, но внимательности и терпения требует. – Валюня ловко начала орудовать челноком, заполняя ткацкую рамку нитками.

– Поняла, поняла… – заторопилась Артемизия. – Дайте, бабуничка, я сама попробую…

Царица села на Валюнину скамеечку, начала ловко и быстро работать челноком.

Васюшка смотрела на гостью, любовалась.

– Бабунька, у неё не хуже, чем у тебя, получается, – заметила девочка.

– Так царица же, – усмехнулся Рибаджо, – ей по сану хуже делать нельзя!

Артемизия не отвлекаясь на разговоры, ткала, будто что-то задумала. К ужину её звали, не вставала. Всю ночь за станком просидела.

Утром, когда всё проснулись, подивились. Висел на стене ковёр невиданной красоты.

– Свадебный пирог?! – воскликнула Василиса.

– Палаты царские?! – спросила бабунька.

– Клетка для отпрыска королевской попугаичьей семьи Кешью V?! – завопил Кешка.

– Мавзолей в Геликарнасе, пятое чудо света, – деловито сказал Рибаджо. – Именно таким он и был!

– Правильно, Рибаджо! – задумчиво глядя на свою работу, сказала Артемизия. – Таким я его и построю для любимого мужа. Из белого мрамора, с золотыми скульптурами…

На ковре было выткано здание, напоминающее квадратный свадебный пирог, тот, что вручала Артемизия молодым. Первый белый ярус был украшен выточенными из мрамора фигурами зверей, скачущих всадников в доспехах и шлемах, покрытых чистым золотом. Второй ярус чуть меньше первого, на его стенах изображалось сражение амазонок, женщин-воинов, с неприятелем. Третий ярус, похожий на ступенчатую пирамиду, покоился на множестве круглых колонн, вперемежку с искусно сделанными статуями олимпийских богов [52]. На самом верху стояла мраморная колесница [53], которую везли четыре коня. Управляли этой колесницей фигуры царя Мавзола и его жены Артемизии.

– Очень жаль, но мне пора, – грустно сказала царица. – Рибаджо, отправляй меня в Карию…

Бабунька с Васюшкой расплакались, Артемизия зашмыгала носом.

Рибаджо глаза прикрыл, зашептал, в конце тихонько присвистнул.

– А ковёр-то, ковёр! – кинулась на крыльцо Валюня.

– Это… мой… подарок… – неслось эхом в облаках.

На завтра всё семейство вернулось от Валюни обратно к себе домой. Вечером в полном составе домочадцы молча уселись у ковра – рассматривали мавзолей.

– А ты действительно плут, Рибаджо, – тихо сказала Васюшка, – Рассказ твой только о любви, а обещал про полынь!

– Я всё время рассказывал только про полынь, Васюшка, – хитро прищурив глазки, сказал Рибаджо. – У простого народа трава всех трав зовётся полынью, а учёные люди во всём мире называют её Артемизией.

– Откуда ты всё знаешь, Рибаджо? – удивлённо воскликнула мама.

– Травник – моя любимая книга, – улыбнулся волшебник. – Особенно тот, что на латинском языке.

– О как! – икнул Кешка. – Умник нашёлся, на латыни [54]читает, ум-м-мора!

– Глупый ты, Кешка! – тихо сказала бабунька. – Это похвально!

Путешествие шестое. «Эй, рыжий! Не отсвечивай!»
(Колосс Родосский.)

Колосс Родосский.

Солнечным утром Кешка лежал на крыше дома, раскинув крылья, грел пузо. Пузо было наевшееся и ласково урчало.

«Жизнь удалась! – думал попугай. – Если бы не Рибаджо… – Кешка перекинул лапку на лапку, задумался: – Если бы не Рибаджо, Васюшка любила бы только меня, занималась бы только со мной. Бы-бы-бы! Счастье это было бы! Но! – Кешка зажмурился от ужаса. – Скукота была бы скукотищная! Вот что было бы без Рибаджо! Бы-бы-бы, скукота – бы! Пусть он лучше будет! Так и быть, отдам ему маленечко Васюшкиной любви».

– Так уж и маленечко, великодушный ты мой! – голос Рибаджо, казалось, залез Кешке прямо в ухо. – Курица мочёная, быбнила!

– Нечего мысли подслушивать, в чужую голову влезать, вонючка! – завопил попугай, улетая с крыши. – Стоит его только пожалеть, так он тут как тут, гадость устроит, пр-р-рохвост!

Рибаджо стоял в центре огорода, поправлял сарафан на какой-то женщине. Кешка, увидев это, замер в полёте и упал.

– У-у-у-ю! – заверещал попугай, ударившись хвостом о землю. – Васюшка! Бабушка! Мама! Кар-р-р-аул! Пр-р-р-рохвост ведьму привёл! Страшную-ю-ю! Ноги-руки соломенные! Глазищи так и зыркают!

Кешка взлетел, с размаху плюхнулся бабушке на плечо и застонал:

– Погладь, бабулечка, хвостик, ударился!

Бабушка ласково погладила попугаю ушибленные пёрышки:

– Это не ведьма, Кешуня, это чучело Масленицы [55]. Сегодня первый день весны. Бабу Масленицу проводим, девушка Весна придёт. Смотри, как сегодня солнышко светит, радуется. Я блинов напекла с медком да со сливочками.

В обед во двор дома вынесли стол, стулья. На стол поставили большую посудину с горкой горячих блинов и маленькие посудины с мёдом, сливками, сметаной и сгущённым молоком. Всем на загляденье, всем на объеденье! Васюшка пригласила на проводы Масленицы Альку и двух подружек из класса. Блины ели, макая в посудинки со сластями. Девочки водили вокруг чучела Масленицы хоровод, пели смешные причиталки.

Одна из подружек выводила тонюсеньким голоском:

– Как на масляной неделе

Из трубы блины летели,

Прощай, Масленица,

Ты широкая была! Ура! Ура! Ура!

Другая вторила ей басовитым густым голосом:

– Прощай, Масленица, Пересмешница [56].

Тырь, тырь, монастырь [57]!