Мило и волшебная будка - Нортон Джастер Страница 13

И тут же все, кроме Мило, Тактика и несчастного Ляпсуса, как по команде, вскочили из-за стола и всем скопом выкатились из зала, вниз по лестнице, прочь из дворца.

— …верноподданные мои и друзья, — гулко отдавался голос Азбукиана в опустевшей палате, — по случаю этой торжественной встречи мы…

— Прошу прощения, — и Мило кашлянул самым вежливым образом, — здесь уже никого нет…

— А я-то надеялся, что этого никто не заметит, — печально вздохнул король. — Каждый раз одно и то же.

— Все ушли на обед, — объяснил Ляпсус, чуть дыша. — И я тоже пойду, как только отдышусь.

— Какой может быть обед после такого угощения? — удивился Мило.

— ВОЗМУТИТЕЛЬНО! — возмутился король. — Мы немедленно положим этому конец. Отныне по королевскому указу все должны будут приходить на пир хорошенько пообедав.

— Это тоже не так уж хорошо, — возразил Мило.

— Ты хотел сказать, не так уж плохо, — возразил Ляпсус. — Потому что не все так плохо, как кажется. Надо только посмотреть с другой стороны.

— С какой стороны ни посмотришь, — откликнулся Мило, — у вас все так перепуталось, что от слов только хуже делается.

Несчастный король, возложив свой царственный подбородок на свой королевский кулак, вспомнил старое доброе время и сказал:

— Твоя правда. Что-то с этим нужно делать.

— Издайте закон! — вскричал Ляпсус.

— Законов у нас и так больше, чем слов, — проворчал король.

— Значит, надо назначить награду, — продолжил Ляпсус.

Король покачал головой, все больше мрачнея.

— Кликнуть подмогу.

— Сыграть сбор.

— Пуститься во все тяжкие.

— Вчинить иск.

— Поднять паруса.

— Бросить вызов.

— Сжечь мосты.

— Отдать концы! — выкрикивал Ляпсус, размахивая руками, вскакивая с кресла и снова садясь.

И только тогда успокоился, когда король вперил в него свой тяжкий королевский взгляд.

— Может быть, надо просто вернуть Поэзию и Мудрость? — тихонько предложил Мило, только и поджидавший удобного момента.

— Это было бы лучше всего. — Азбукиан распрямился и поправил на макушке корону. — Порою с этими девицами сладу не было, зато при них все ладилось. — Он откинулся на спинку трона, сложив руки за головой, и задумчиво уставился в потолок. — Боюсь только, что это невозможно.

— Разумеется, невозможно, — поддакнул Ляпсус.

— Почему? — спросил Мило.

— Да, да, в самом деле, почему? — воскликнул Ляпсус, стараясь, очевидно, угодить всем.

— Потому что слишком трудно, — ответил король.

— Разумеется, — подтвердил Ляпсус, — это непомерный труд.

— Но вам по силам, если вы захотите, — настаивал Мило.

— Вне всяких сомнений, если вы захотите, то сможете, — согласился Ляпсус.

— Но как? — Азбукиан вопросительно глянул на Ляпсуса.

— И правда, как? — Мило точно так же глянул на Ляпсуса.

— Очень просто, — начал Ляпсус, вдруг пожелавший себе провалиться куда-нибудь подальше. — Столь отважному юноше с неустрашимым сердцем, с верной собакой и вполне исправным автомобилем…

— Продолжай, — приказал король.

— Да, пожалуйста, — попросил Мило.

— …ничего не стоит, — продолжил разволновавшийся жучило, — преодолеть милльон терзаний и опасных поворотов, медвежьих углов и волчьих ям, белых пятен и черных дыр и, добравшись до Числовенции (если, конечно, до нее можно добраться), добиться от Матемагика согласья на освобождение юных принцесс (хотя тот ни за что не согласится с вашим согласьем, а если и согласится, то вы будете несогласны). Дальше — проще простого, — продолжал Ляпсус. — В Темных Горах Невежества, где пропасть напастей и отчаяния, куда многие попали, да не многим выпало выбраться, и где между пиками пикируют демоны, высматривая добычу, есть винтовая лестница в две тысячи ступеней без перил — по ней при встречном ветре и темной ночью (ведь во Тьме Невежества — всегда темно) совсем нетрудно взобраться. А там рукой подать до Воздушного Замка.

Ляпсус смолк на мгновение, чтоб перевести дух, и продолжил:

— Потом, поболтав с принцессами, всего-то и надо, что выскочить обратно через узкое жерло, в котором засели изверги, готовые разорвать на части всякого выскочку и оставить от него одни воспоминания, после чего последует теплая встреча (либо прощание) победителей с горячим шоколадом и холодным лимонадом. Вот и все.

Ляпсус завершил свою речь низким поклоном и уселся в кресло, весьма собою довольный.

— Вот не думал, что всё так просто, — молвил король, с улыбкой поглаживая бороду.

— Нет ничего проще, — подтвердил Ляпсус.

— Мне кажется, это опасно, — заметил Мило.

— Еще бы не опасно, еще как опасно, — пробормотал Ляпсус, все еще пытаясь ни с кем не спорить.

— Ну, и кто же туда отправится? — рявкнул Тактик, самым внимательным образом слушавший речь Ляпсуса.

— Это не вопрос, — ответил король. — Страшно другое.

— Что именно? — спросил Мило. Ему совсем не нравился поворот, который примяла беседа.

— Боюсь, что об этом я смогу сообщить вам только после вашего возвращения! — воскликнул король и трижды хлопнул в ладоши.

В тот же миг влетели слуги и в мгновение ока собрали со стола тарелки, столовое серебро, и скатерть, и сам стол, и стулья, и кресла, и палату для пиршеств, и дворец — остались только Мило, король, Тактик и Ляпсус на рыночной площади.

— Само собой разумеется, я сам отправился бы в этот поход, — как ни в чем не бывало продолжал король, шагая по мостовой. — Однако вы вызвались первыми, и не мне отбирать у вас честь и славу.

— Я… — начал Мило.

— Словаренция вас не забудет, дети мои. — Одной рукой король похлопал по плечу Мило, другой — Тактика. — Многие опасности ждут вас на вашем пути, но ничего не бойтесь — возьмите вот это, и оно вам поможет в трудную минуту.

Король добыл из-под мантии маленькую, размером с учебник, шкатулку и церемонно вручил ее Мило.

— В этой шкатулке хранятся все известные мне слова, — сказал он. — Большинство из них тебе никогда не понадобятся, но многими придется пользоваться постоянно. С их помощью ты сможешь задавать вопросы, на которые нет ответов, и находить ответы на вопросы, которые никогда не задавались. Все великие книги прошлого и те, что еще будут, составлены из этих слов. Для них нет преград. Единственное, что необходимо, — это научиться использовать их как должно и в должном месте.