Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье - Льюис Кэрролл Страница 12

– Если этот вот Король вдруг проснется, – подтвердил Труляля, – ты сразу же – фьють! – потухнешь, как свеча!

– Ну, нет, – вознегодовала Алиса. – И вовсе я не потухну! К тому же если я только сон, то кто же тогда вы, хотела бы я знать?

– То же самое, – сказал Труляля.

– Самое, самое, – подтвердил Траляля.

Он так громко прокричал эти слова, что Алиса испугалась.

– Ш-ш-ш, – прошептала она. – Не кричите, а то вы его разбудите!

– Тебе–то что об этом думать? – сказал Труляля. – Все равно ты ему только снишься. Ты ведь не настоящая!

– Нет, настоящая! – крикнула Алиса и залилась слезами.

– Слезами делу не поможешь, – заметил Траляля. – О чем тут плакать?

– Если бы я была не настоящая, я бы не плакала, – сказала Алиса, улыбаясь сквозь слезы: все это было так глупо.

– Надеюсь, ты не думаешь, что это настоящие слезы? – спросил Труляля с презрением.

– Я знаю, что все это вздор, – подумала Алиса. – Глупо от этого плакать!

Она вытерла слезы и постаралась принять веселый вид.

– Во всяком случае, мне надо поскорей выбраться из лесу. Уж очень что-то темнеет. Как, по-вашему, это не дождь там собирается?

Труляля быстро раскрыл огромный зонтик и спрятался под ним вместе с братом. А потом задрал голову и произнес:

– Никакого дождя не будет… по крайней мере здесь! Ни в коем разе!

– А снаружи?

– Пусть себе идет, если ему так хочется. Мы не возражаем! И даже задом наперед, совсем наоборот!

– Только о себе и думают, – рассердилась Алиса и совсем уже собралась c ними распрощаться, как вдруг Труляля выскочил из-под зонта и схватил ее за руку.

– Видала? – спросил он, задыхаясь от гнева.

Глаза его округлились и пожелтели, дрожащим пальцем он показывал на какую-то белую вещицу, которая валялась под деревом.

– Это всего-навсего погремушка, – сказала Алиса, всмотревшись. – Погремушка, а не гремучая змея, – поторопилась она добавить, думая, что он испугался. – Старая погремушка… Старая, никуда не годная погремушка!

– Так я и знал! – завопил Труляля, топая в бешенстве ногами, и принялся рвать на себе волосы. – Поломана, конечно!

Он глянул на Траляля, который тотчас повалился на землю и постарался спрятаться под зонтом.

Алиса положила руку на плечо Труляля.

– Не стоит так сердиться из-за старой погремушки! – сказала она примирительно.

– И вовсе она не старая! – закричал Труляля, разъяряясь пуще прежнего. – Она совсем новая! Я только вчера ее купил! Хорошая моя… новая моя… ПОГРЕМУШЕЧКА!

И он зарыдал во весь голос.

А Траляля меж тем пытался спрятаться в зонтик, закрывая его вместе с собой. Это было так странно, что, засмотревшись, Алиса совсем забыла про его разгневанного братца. Правда, зонтик у Траляля никак не закрывался; кончилось все тем, что он совсем запутался и покатился в зонтике по земле – наружу торчала одна голова. Так он и лежал, ловя воздух ртом и широко раскрыв глаза.

– Ужасно похож на рыбу! – подумала Алиса.

– Что ж, вздуем друг дружку? – спросил Труляля, внезапно успокаиваясь.

– Пожалуй, – угрюмо отвечал Траляля, вылезая из зонтика. – Только пусть она поможет нам одеться.

Братья взялись за руки и отправились в лес, а через минуту вернулись с грудой всяких вещей: были тут и диванные валики и каминные коврики, и одеяла, и скатерти, и крышки от кастрюль, и совки для угля.

– Надеюсь, завязывать и закалывать ты умеешь? – спросил Труляля. – Все это нужно на нас надеть и как-то закрепить!

Позже Алиса рассказывала, что в жизни не видела такой суеты. Как они хлопотали! А сколько всего на себя понадевали! И все нужно было как-то прикрепить и пристегнуть.

– Если они все на себя натянут, – подумала Алиса, – они будут совсем как узлы со старым тряпьем!

В эту минуту она как раз прилаживала Траляля на шею диванный валик.

– Привяжи покрепче, а то отрежет мне ненароком голову, – сказал Траляля. И, подумав, мрачно прибавил: – Знаешь, одна из самых серьезных потерь в битве – это потеря головы.

Алиса фыркнула и тут же закашлялась, чтобы прикрыть свой смех. Она боялась его обидеть.

– Я очень бледный? – спросил Труляля, подходя к Алисе, чтобы она привязала ему шлем к голове. (Труляля называл его шлемом, хотя шлем этот, по правде говоря, походил больше на сковородку.)

– Пожалуй… бледноват, – осторожно ответила Алиса.

– Вообще-то я очень храбрый, – сказал Труляля, понизив голос. – Только сегодня у меня голова болит!

Но Траляля его услышал.

– А у меня болит зуб! – закричал он. – Мне больнее, чем тебе!

– Тогда не деритесь сегодня, – обрадовалась Алиса. Ей так хотелось их примирить.

– Слегка подраться все же нам придется, – сказал Труляля. – Но я не настаиваю на долгой драке. Который теперь час?

Траляля взглянул на свои часы и сказал:

– Половина пятого.

– Подеремся часов до шести, а потом пообедаем, – предложил Труляля,

– Что ж, – отвечал со вздохом Траляля, – решено. А она пусть смотрит!

И, повернувшись к Алисе, прибавил:

– Только очень близко не подходи! Я, когда разойдусь, сокрушаю все, что попадет мне под руку!

– А я сокрушаю все, что попадет мне под ногу! – закричал Труляля.

Алиса засмеялась.

– Вот, верно, достается от вас деревьям! – сказала она.

Труляля огляделся с довольной улыбкой.

– К тому времени, когда драка будет закончена, – сказал он, – вокруг не останется ни одного дерева! Ни одного во всем лесу!

– И все из-за погремушки! – сказала она, все еще надеясь, что они хоть немного устыдятся.

– Я бы ему ни слова не сказал, – ответил Труляля. – Но она была совсем новая!

– Хоть бы уж этот страшный ворон прилетал поскорее! – подумала Алиса.

– Знаешь, – сказал Труляля брату, – у нас всего одна шпага. Но ты можешь драться зонтом. Он острый, не хуже шпаги! Что же, надо торопиться! Скоро будет темно, как в бочке!