Айпад (детская волшебная повесть) - Алексей Лукшин Страница 11

Моцарт обрадовался такому предложению. Он с каждой часом, проведённым с Гошей, испытывал к тому всё больше и больше уважения и симпатии.

Они шли какое-то время молча, после чего Гошка, будто опомнившись, сказал:

– Послушай, Моцарт, а не лучше будет, если мы с тобой договоримся никому не рассказывать, что ты волшебник? – и выжидающе посмотрел на Моцарта.

Но сам Гошан думал совсем другое: «Я бы точно не выдержал и всем рассказал о своих способностях, чтобы все знали и только обо мне бы и говорили». Он ждал, что ответит Моцарт.

– Гош, а зачем мне говорить? Да и какой я волшебник, я же только учусь на него. И настоящими волшебниками станут не все из нашей школы. Когда наступят экзамены, те, кто не понравится главным учителям и директору, будут лишены возможности совершать волшебные штучки. Конечно, можно и дальше пойти учиться, и тогда способности останутся.

– Постой, – вмешался Гошка, – так ты не всегда будешь волшебником?

– Нет, всегда. Только полномочиями наделяют не всех. Эх, Гошан, давай сначала познакомимся поближе, я тебе про нашу страну расскажу, про обычаи. Потом посоветуюсь со своими ребятами и, может, сделаем так, что и тебя к нам пригласим в волшебную школу. Всё можно, только надо меньше рассказывать об этом. Это правило. Чем меньше рассказываешь, тем больше шансов, что получится.

– У нас, Моцарт, это называется: «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь».

– Вот видишь. У вас тоже есть правила, которых надо придерживаться.

Гошка приостановил шаг.

– Знаешь, Моцарт, а если я к тебе, ну, к вам в страну попаду, я тоже потом волшебником стану?

– Вряд ли. Ты не знаешь никаких ритуалов. Для этого тебе надо много чего пройти, учиться, много знать. Ну, например, выучить несколько иностранных языков. Освоить несколько видов спорта, изучить разные формулы.

– Да уж, – вздохнул Гошка, – нелёгкое дело – быть волшебником.

– Ну, это совсем не сложно. Но помнить много чего нужно.

– Моцарт, а разве нельзя загадать, чтобы ты всё помнил и ничего не забывал, – Гошка подумал, что он нашёл выход из положения для Моцарта, который забывал, как правильно совершать свои чудеса.

– Нет, так не получится. Ты же сам не сможешь себя вылечить от некоторых болезней. Тебе нужны врачи. Всякое же бывает. Вот и у нас, у волшебников, не всё так просто. Волшебство на себя не распространяется.

– Скажи, а если я захочу узнать, что потом будет, ну, например, через пять лет или через десять. Я могу узнать? Вот у тебя спрошу, а ты мне возьмёшь и скажешь, – Гошан аж притопнул на месте от восторга, что сейчас, наконец, он узнает много чего интересного.

– Я могу узнать, что дальше будет. Но тогда закрываются все чакры, и становится невозможным повлиять на ход событий. Это у нас в школе все знают. Поэтому у нас этим никто не занимается. Это у нас наподобие вашей грамматики, – Моцарт с удовольствием об этом рассказывал, потому что этот предмет он хорошо усвоил и помнил его до сих пор на «отлично». И более того, Гошан проявил чрезмерное любопытство, которое Моцарту было под силу удовлетворить.

– А как это, когда закрываются чакры? – задал снова вопрос Гошка.

– Очень просто. Всё, что ты узнаёшь, приобретает мёртвую жизнь, – как о своих пяти пальцах рассказывал Моцарт.

– Что за мёртвая жизнь? Ну-ка, ну-ка! Поясни мне, – осторожно коснулся этой темы Гошан. Он сам любил рассказывать страшные истории и запоминал все, которые слышал. Потому что при случае их пересказывал другим, а знал он их много. И хоть в историях мертвецы часто ходят и разговаривают, в жизни, как он знал, такого не встречалось. А отец ему говорил, что страшные истории придумали для того, чтобы пугать и чтобы люди знали, что может быть, если они неправильно будут себя вести. – Так что это за мёртвая жизнь?

– Ничего особенного, – удивился Моцарт Гошкиному интересу. – Мёртвая жизнь, мёртвая жизнь, это, это… – придумывал сравнение Моцарт. – Как книги у вас. То есть то, что написано, и это все знают. И то, что уже было, и уже все знают, разве можно на это повлиять? Разве только по-разному рассказать, – Моцарту стало радостно оттого, что ему так легко удалось объяснить другу странное значение Мёртвой жизни.

– А скажи, в вашей мёртвой жизни мертвецы могут ходить, людей пугать, разные истории вытворять? – Гошка напрягся весь, так он хотел услышать ответ.

– Нет, мертвецы не ходят. И пугать никого не могут. Если уж перед тобой мертвец, притом ты знаешь, что это мертвец, значит, он тебе ничем не грозит. Он сам беззащитный призрак.

– Тебе легко так говорить. А вот попробуй не напугаться, когда мертвец на тебя идёт, – поспешно добавил Гошка.

– А что, на тебя мертвецы ходили? – хмыкнул Моцарт.

– Не ходили. А вдруг пойдут? Надо быть ко всему готовым! – и Гошка сжал кулаки. – Я ему как дам! Если он, конечно, не слишком противный, ну и не очень страшный.

Не встретив никого на своём пути, они направились к школе. Там шанс встретить кого-то, кто не уехал на каникулы, был намного больше.