Чемодановна. Моя ужасная бабушка - Анна Никольская Страница 11

Боря знал, что Миша с папой по ночам тренируют Собаку кусать других людей. Поэтому он очень испугался, когда их увидел. В первую очередь за Илью Ильича, а за себя и Олю во вторую. За Чемодановну бояться было просто смешно.

– Это наш добрый сосед Миша, – представил его Боря. – А это наша родная бабушка.

– А почему я её раньше никогда не видел? – спросил Миша и подозрительно прищурился. Собака зарычал.

– Много будешь знать – скоро состаришься, – предупредила его Чемодановна и тоже прищурилась.

Но Миша плохо знал Чемодановну, поэтому не обратил внимания на её угрозу. Признаться, он был отвратительным мальчиком, этот Миша. Особенно по отношению к тем, кто был младше его и слабей. Чужих бабушек он тоже не боялся. Только пап.

– Какая у неё дурацкая причёска! – сказал Баскервильев и от души рассмеялся. – Это что у вас, чемодан?

На голове у бабушки действительно был чемодан – вернее, конструкция из волос в форме чемодана.

– Миш, ты бы шёл отсюда, – попросила его Оля. – Подобру-поздорову.

Но Миша никуда не собирался уходить. В этот долгий июльский день ему было страшно скучно, а Прикольским, похоже, наоборот, жутко весело. С точки зрения Миши, это было несправедливо.

– Интересно, и куда это вы намылились? – не унимался Баскервильев. – Такие расфуфыренные?

Можно было, конечно, попытаться отодвинуть его в сторону, но Собаке бы это точно не понравилось. Вдруг Миша заметил Илью Ильича. Всё это время человечек прятался в длинных юбках Чемодановны, но тут неосмотрительно выглянул и…

– Опаньки! – воскликнул Миша и ударил себя по коленкам. – Это у вас кто такой? Гуманойдик, что ли?

– Сам ты гуманойдик, – разозлилась Оля. – А ну пропусти! – Она с силой пихнула Мишу в живот, но тот даже не покачнулся.

Тем временем Собака тоже заметил Илью Ильича: он стал пыхтеть как паровоз и вырываться от Миши. А Баскервильеву вдруг безумно захотелось отобрать у Прикольских гуманойдика. Забрать его себе, посадить в тесную клетку от попугая (он недавно как раз умер) и стать его повелителем! А тот пусть будет его рабом.

– А он что у вас, говорящий? – опять полюбопытствовал Миша, бочком-бочком придвигаясь к человечку.

– Ну всё, я тебя предупреждала! – сказала Чемодановна и с этими словами плюнула в Мишу Баскервильева. Прямо ему в лицо.

– А-а-а! – заорал Миша, как резаный. – Противная бабка старая! Она плюнула в меня ядовитой слюной! – Он принялся утираться рукавами, но было уже поздно.

На глазах поражённых Оли и Бори их сосед Миша Баскервильев, этот толстый, пышущий здоровьем мальчик из дома напротив, стал покрываться морщинами, сутулиться, горбиться… Словом, превращаться в деда старого! У него подкосились коленки, мгновенно отросла борода, вместо панамы заблестела лысина и на носу взгромоздились старомодные очки.

– Что вы наделали?! – орал новоиспечённый дед обиженным детским голосом.

– А я тебя, между прочим, предупреждала: много будешь знать – скоро состаришься! – отчеканила Чемодановна, и Боря окончательно убедился, что шутки с ней плохи.

Но тут произошло что-то ещё ужаснее, чем то, что произошло с Мишей Баскервильевым. Собака, совершенно перестав узнавать своего хозяина, вдруг набросился на него, покусал (как тренировали его по ночам Миша с папой), вырвался и кинулся на Илью Ильича. От неожиданности человечек подпрыгнул и с громким воплем: «Сапсите! Могопите! Динбаты бивауют!» бросился наутёк. Через мгновение оба – Илья Ильич и Собака – исчезли за поворотом.

– Скорей! За ними! – скомандовала Чемодановна, и все четверо, включая старого деда Мишу, ринулись в погоню.

Вечерело. Небо над крышами двухэтажек стало ярко-оранжевым. Щебетали птицы, люди шли по тротуару в свои дома, у кого-то бубнило радио, сообщая, что на улице плюс X). Вот уже три с половиной часа Прикольские искали сбежавшего Илью Ильича, но найти никак не могли. Он скрылся. Исчез. Они обыскали все подворотни, урны и канализационные люки – Илья Ильич словно испарился. Чемодановна заставила Борю обшарить даже лужи – на тот случай, если человечек утонул. Но всё было тщетно. Просто всё-превсё.

На Чемодановне не было лица. Боря с Олей ещё ни разу не видели её такой подавленной. Мысленно она уже похоронила Илью Ильича и теперь оплакивала его горькими слезами.

– Он был героем! Маленьким и отважным! – рассказывала Чемодановна, ведя под локоток престарелого Мишу. – Однажды он спас мне жизнь, приняв неравный бой с ядовитой коброй! Он поборол змею, вооружившись моей собственной шпилькой! О, это был отчаянный человечек! Крошечный, но гордый!

– Скажите, а вы меня скоро отпустите? – жалобно интересовался Миша. – А то у меня радикулит. Мне домой надо или сразу в больницу.

– Нет у тебя больше никакого дома, – безжалостно отвечала Чемодановна. – И вообще, никуда мы тебя не отпустим, пока Илью Ильича не найдём. Это ты во всём виноват, несчастный. Ты мне, между прочим, сразу не понравился.

– Вы мне тоже.

– Стойте! – воскликнул Боря. – Слышите?

Откуда-то из-за деревьев доносился отчаянный лай. Там кто-то лаял! Вероятнее всего Собака!

– Скорее, туда! – закричала Оля и бросилась напролом в кусты. Остальные бросились следом.

Илья Ильич, маленький и несчастный (кажется, гораздо меньше и несчастней обычного), сидел на дереве и стонал что-то неразборчивое. Под деревом остервенело прыгал Собака… И что-то странное было в нём. Издалека Прикольские не разглядели, что именно, но, подойдя поближе, сразу увидели.

Собака просто сиял – как от счастья сияют люди. Он отчаянно крутил хвостом, улыбался во всю пасть, тряс ушами и даже повизгивал, как новорождённый поросёнок.

– Что вы сделали с моим псом? С этим кровожадным и беспощадным людоедом? – завопил Миша Баскервильев. – Что вы с ним сотворили, я вас спрашиваю?

– Чениго босоненного. Я стопро зурачил его винанедить дюлей, – невинно отозвался Илья Ильич с дерева. При ближайшем рассмотрении он оказался вовсе не несчастным, а совсем наоборот.

– Что он несёт? Каких дюлей?! – кричал старый Миша, напрочь забыв о радикулите.

– У бетя отчилно лучиполось, – улыбнулась Чемодановна, смахивая невидимую слезу. – Я так рада, что тебя никто не съел. Я просто счастлива.

– Унерда! С катой Басокой мне петерь нитко не трасшен! – С этими словами Илья Ильич слез с дерева и вскарабкался Собаке прямо на шею. Тот, казалось, ничуть не возражал. Наоборот, он был безумно рад! Новый хозяин оседлал его и теперь ласково чесал за ушами.

– Собаченька, а как же я? – чуть не плача, позвал Собаку Миша. – Ты не узнаёшь меня?

Собака отвернулся. В этот раз он прекрасно узнал Мишу Баскервильева. Даже с его седой бородой и розовой лысиной. На то и даны собакам носы, чтобы разбираться в людях. А Собака прекрасно в них разбирался – поэтому он притворился, что Мишу не узнаёт.