Король Лев - Элизабет Рудник Страница 10

Когда они достигли земель прайда, солнце уже начало медленно клониться к горизонту. Саванну затопило буйство цветов: красные, золотые и оранжевые отблески окрасили траву, создав впечатление, что она горит. Стада животных неторопливо шли домой, их глаза устало закрывались, а животы были отяжелены пищей. Обычно это было любимым временем дня Симбы.

Обычно.

Но не этим вечером. Симба посмотрел на отца из-под опущенных ресниц. Спина льва всё ещё была напряжённой, а поступь тяжёлой. За всё то время, что они шли от Слоновьего кладбища, его гнев так и не утих. Симба открыл было рот, чтобы извиниться ещё раз, но потом снова закрыл. Какой в этом смысл? Он не оправдал доверие отца. И никакие извинения этого не исправят.

— Зазу, отведи Налу к Скале Предков, — велел Муфаса.

Симба вскинул голову. Король остановился, его глаза смотрели в какую-то отдалённую точку. Он даже не повернулся к Зазу, когда говорил. Симба нервно покосился на Налу. Она пожала плечами, тоже не уверенная в том, что происходит.

Зазу кивнул.

— Да, сир. — Он немного помолчал, а потом добавил: — Должен ли я отвести домой и принца?

— Нет, — ответил Муфаса. — Я должен преподать своему сыну урок.

Симба сглотнул. Удивительно, но Зазу горячо бросился его защищать.

— Сир, не будьте с ним слишком строги, — призвал советник. — Я помню одного львёнка, очень упрямого, который вечно попадал в неприятности. Однако потом он достиг заметных высот — разве нет?

В первый раз с тех пор, как они ушли от гиен, Симба увидел, что глаза отца смягчились.

— У тебя хорошая память, Зазу, — сказал он. Потом обернулся и посмотрел на Симбу. — Подойди сюда, — приказал Муфаса.

В ответ Симба опасливо пригнулся к земле. Он не знал, почему это сделал, — отец всё равно его видел. Хотя трава уже не была ярко-зелёной и начала выцветать, скрыть львёнка от пронзительного взгляда отца она не могла. И всё же он лёг на неё и опустил глаза. Когда Зазу с Налой ушли, наступила тишина.

— Симба!

Отец первым нарушил молчание. Симба нервно пополз через траву. Когда король снова позвал его, львёнок неохотно встал. Он уже почти догнал Муфасу, когда неожиданно споткнулся. Посмотрев вниз, чтобы узнать почему, Симба обнаружил, что его лапа оказалась посреди глубокого следа, оставленного лапой отца. Внушительный отпечаток заставил принца почувствовать себя совсем крошечным, как и тень, внезапно упавшая на него.

Подняв голову, Симба увидел, что на него смотрит отец. Сверкающая грива Муфасы стала ещё рыжее в закатном солнечном свете и отбрасывала алые блики на мускулистое тело. Глубокие карие глаза изучали сына. Наконец он заговорил:

— Ты намеренно ослушался меня.

Его тон не выражал совершенно ничего.

— Я знаю, — тихо ответил Симба.

Эмоции захлестнули короля.

— Тебя могли убить! — крикнул он дрожащим голосом. — И что ещё хуже, ты подверг опасности Налу! — У Симбы на глаза навернулись слёзы, но Муфаса продолжал: — Ты хоть понимаешь, что было на кону? Ты поставил под угрозу будущее нашего прайда!

Слёзы всё-таки прорвались наружу. Симба не желал подвернуть опасности прайд или Налу. И уж тем более не думал никому навредить.

— Я просто хотел показать тебе… — Голос львёнка был тихим даже для его собственных ушей. — Что я… Что я могу быть таким же храбрым, как ты!

Долгое время Муфаса ничего не говорил, и живот Симбы словно связало в узел. Разозлить папу — это одно. Но что, если он вообще перестанет с ним разговаривать? Это было худшее из возможных наказаний. Весь его мир заключался в отце. И если ему больше никогда не удастся услышать родной голос, то это его убьёт. Симба уже был готов умолять Муфасу сказать хоть что-нибудь, как Тот заговорил сам:

— Я храбрый только тогда, когда это необходимо, Симба. Когда нет другого выбора.

Симба опустил голову. «Когда нет другого выбора»? Он беззвучно повторил эти слова. Нет другого выбора? Но отец храбрый всегда.

— Ты ничего не боишься, — заметил львёнок.

Муфаса покачал головой.

— Сегодня боялся. — Его голос стал мягче.

— Правда? — поражённо спросил Симба.

— Да, — ответил Муфаса. — Я боялся, что потеряю тебя.

Живот Симбы начал расслабляться, когда он понял, что гнев отца вызван не разочарованием. Муфаса злился, потому что любил его. Симба позволил себе робкую улыбку.

— О, — сказал он. — Видимо, даже короли боятся, да?

— И чаще, чем ты думаешь. — Муфаса тоже улыбнулся.

— Знаешь, — задумался Симба, — по-моему, те гиены были гораздо сильнее испуганы, чем ты.

Когда Муфаса рассмеялся, у Симбы словно гора с плеч свалилась, и узел в животе окончательно исчез. Выдохнув, принц тоже рассмеялся. Он сильно напортачил. Но всё будет хорошо.