Радость пирата - Констанция Беннет Страница 98

Алекс судорожно глотала воздух, и Джулия, опустившись на колени для того, чтобы обуть Алекс в новые атласные туфельки, сказала:

— Вам надо всего лишь легче дышать, мэм.

— Как это — легче?

— Неглубоко, мэм, только грудью. Забудьте о корсете и не старайтесь протолкнуть воздух глубже, и все будет хорошо. Джулия отступила, чтобы увидеть результат своего труда.

— Видит Бог, мэм, старания этого стоят. Смотрите.

Джулия подвела Алекс к большому зеркалу в углу, и Алекс застыла, не веря в то, что отражение в зеркале действительно принадлежит ей. Корсет не только сузил талию так, что ее можно было обхватить ладонями, но и приподнял грудь, сделав ее на вид особенно пышной и соблазнительной. Кружевная отделка клиновидной вставки переда усиливала эффект. Платье оставляло плечи открытыми, верхняя часть рукавов была выполнена из богатого черного кружева, такого же, которым были отделаны нижние юбки, выглядывающие из-под пышной, расшитой серебром и жемчугом верхней. Золотистые волосы были искусно завиты и собраны наверх. На затылке шелковистые пряди удерживала заколка из драгоценных камней — подарок с Тенерифе, спереди — украшение, изготовленное мадам Руж, сплетенное из жемчужных нитей, одна из которых изящно спускалась на лоб.

Джулия натерла потерявшей дар речи Алекс щеки особой бумагой, чтобы кровь прилила к ним, придав приятный румянец лицу. Теперь Алекс была готова к выходу.

— Господи, красота-то какая! — всплеснула руками Джулия.

— Спасибо, — еле слышно прошептала Алекс, все еще не в силах поверить, что видит в зеркале себя.

— О, мисс, чуть не забыла.

Джулия взяла с туалетного столика изящный веер, подарок Мэдди. Алекс закрепила на запястье бархатную ленточку и открыла веер. Крохотные бриллианты заиграли в лучах света, точно сотни маленьких зеркал.

— Превосходно, — заключила Джулия, придирчиво осмотрев Александру.

Внизу грянули первые такты танцевальной музыки — приветствие гостей закончилось, и бал начинался. Алекс вдохнула столько воздуха, сколько позволял корсет, и пошла к двери.

— Веселее, мэм, — крикнула ей вслед служанка. — Улыбайтесь. Не во весь рот, конечно, только чуть-чуть, загадочно и маняще.

— Боюсь, что улыбка мне сейчас не по силам, Джули.

— Нет, мэм. Вы слишком храбрая для того, чтобы дать кому-нибудь или чему-нибудь вас одолеть, тем более этому дурацкому корсету. А теперь улыбнитесь — не сомневайтесь, вы самая красивая женщина на этом балу, и все мужчины будут у ваших ног.

— Если я не упаду к их ногам первой, — прошептала Алекс, делая еще один болезненный вдох.

Алекс шла к лестнице словно на казнь. Зачем она только позволила Мэдди уговорить себя? Впрочем, Мэдди трудно было переспорить. Доброта ее не знала границ, но гораздо далее простиралась ее решимость. Алекс знала, что еще никогда в своей жизни не была такой привлекательной, но толку от этого все равно было мало. Никогда раньше Александре не приходилось участвовать в подобных празднествах — школьные вечера не в счет. Мадам Уэсли считала необходимым проверять теорию практикой, давая возможность использовать полученные на уроках в классе навыки. «Что толку в уроках танца, если навык не прошел проверку боем?» — любила повторять мадам Уэсли. Немногие девушки, посещавшие лондонскую школу для юных леди, были богаты. Дочери преуспевающих господ благородного происхождения, как правило, имели возможность посещать частные учебные заведения. Для большинства подруг Алекс привитые навыки могли сослужить великую службу — помочь найти богатого мужа.

Сегодняшний званый вечер решительным образом отличался от вечеров, устраиваемых в школе танцев. Там, внизу, были губернатор и члены английского аристократического общества, прибывшие на Ямайку для пополнения семейных богатств. Среди гостей были состоятельные торговцы и корабельные магнаты. Для этих людей и их жен званые обеды составляли существенную часть жизни. Они были знатоками этикета и не прощали ошибок. Но самым страшным было не это: среди гостей находился адмирал Грант. До сих пор Мэдди ограждала Алекс от любопытствующих посетителей, жаждавших услышать подробности об истории похищения юной особы, но сейчас на покровительство Мадлен рассчитывать было бы глупо. Множество глаз будет обращено на нее, вопросы будут заданы, и не отвечать на них будет невежливо даже по отношению к хозяйке дома.

К тому времени как Алекс оказалась у верхней площадки парадной лестницы, она успела довести себя почти до истерики и уже близка была к тому, чтобы броситься обратно в свою комнату. Она попыталась найти опору в своей обиде на Майлза, но злость прошла. Сейчас она не испытывала ничего, кроме ужаса. Как ей следует держать себя со всеми этими чужими людьми? Что говорить? Если ее пригласят на танец, вспомнит ли она нужные шаги?

Господи! Алекс чуть не расхохоталась. Вот уж нашла о чем волноваться! Она не знала даже, как сможет глотать, когда придет время ужина.

Алекс и не подозревала, что этот внутренний смех отразился на ее лице, прояснил взгляд и породил ту самую таинственную полуулыбку, о которой говорила Джулия.

К моменту появления Алекс Мэдди, Льюис и Мэвис Даллинг беседовали в одном кругу с военным в красном генеральском мундире и белых бриджах, заправленных в начищенные до блеска сапоги. Очевидно, этот военный и был тот самый адмирал флота Джеймс Грант.

— Полагаю, больше ждать некого, — сухо заметил Льюис.

— Согласна, — кокетливо улыбаясь, вторила ему мадам Венц. — Думаю, что те, кого с нами нет, не заслуживают чести быть представленными нашему выдающемуся гостю.

— Но мне кажется, мы еще не видели гостью вашего дома, Мадлен, — ехидно заметила Мэвис.

Жена губернатора Ямайки никак не могла смириться с мыслью, что ее вульгарные манеры, округлившаяся фигура и не очень выразительное лицо, которое не смог украсить даже щедро наложенный грим, не позволяют ей конкурировать с изящной и моложавой Мадлен Венц. Когда до губернаторши дошел слух о том, что хозяйка дома приходится родственницей скандально известному капитану Майлзу Кроссу, похитившему девицу, которая сейчас гостила в ее доме, Мэвис не могла не использовать своего шанса взять реванш. Приезд адмирала оказался как нельзя кстати: мог разгореться скандал. Безупречной репутации Венцев был бы положен конец, общество отвернулось бы от Мадлен, и она, Мэвис, стала бы первой леди в Кингстоне. До осуществления давней мечты оставалось совсем чуть-чуть, и губернаторша заранее предвкушала победу. Мэдди открыла было рот, чтобы ответить, но ее перебил губернатор. Глядя на спускающуюся в зал Алекс, он, внезапно лишившись дара речи, бормотал что-то невразумительное:

— Я… я… это…

Мэвис, тихонько толкнув мужа в бок, прошипела:

— Джон, что с тобой? Закрой, ради Бога, рот.

Адмирал проследил восхищенный взгляд Даллинга и, переведя дух, заметил:

— Полагаю, состояние вашего мужа легко объяснить, мадам. Честно говоря, мне и самому показалось, что передо мной чудесное видение.