Пустая карта. Уравнение измены - Виктория Волкова Страница 98

– Вы знаете, что это такое? – сердито поинтересовался следователь, сунув Майке под нос пожелтевшие страницы.

Она вздрогнула, узнав потертый блокнот, и в который раз мысленно прокляла Гурьянова. «В ад ему дорога! Какого черта этот идиот хранил старые записи?»

Расчеты с Чегеваром. Майя никогда в них не заглядывала, справедливо полагая, что если люди дружат всю жизнь, то и считать деньги между собой могут.

«Беда не приходит одна», – устало подумала Майя. Сначала Машкин преследователь в офисе, потом сердечный приступ у отца, а теперь вот это. О сегодняшней свадьбе Архипова она и думать не стала.

«Вернешься, куда денешься, Серый, – мысленно хмыкнула она утром, выслушав его хамское сообщение. – Еще в ногах поваляешься! А я тебя опять водичкой наговоренной напою, чтобы не рыпался».

Она сидела на кухне, примостившись на табуретке, и теребила в руках уголок черной, наспех поглаженной блузки. Рядом, дрожа от страха, пристроилась зареванная Эльза. Любимая нянька. Майя ухватила ее за руку и слегка сжала. Так и сидели, вцепившись друг в друга. А невдалеке, прислонившись к стене, стояли понятые – соседи по лестничной клетке.

«Позорище, какое позорище», – про себя сокрушалась Майя.

– Я вижу, вы в курсе этих записей, – отрезал следователь и зло посмотрел на Майю.

– О чем вы? – искренне вскинулась она. – Понятия не имею! Никогда не лезла в дела мужа. – Потом удивленно воззрилась на следственную группу и заметила, обдавая холодным высокомерием:– Вы сюда пришли, чтобы понять, насильственно или нет умер Валерий Павлович, а вместо этого роетесь по столам, ищете улики против почившего сегодня человека!

– Тихо сидите, гражданочка, – шикнул следователь. – Ваш муженек давно у нас в разработке находился. Смотрите, как бы и вас к этому делу не приобщили.

– И в чем же вы обвиняете Гурьянова? – надменно осведомилась Майка и добавила почти шепотом: – Царствие тебе небесное, Валерочка!

– По этой тетрадочке много чего наберется, – заявил следователь. – Батон легко отделался, сожрав просроченные консервы. Теперь ему только в геенне огненной вариться.

– Да как вы смеете! – закричала Майя, не сдержавшись. – Человек жил работой. Столько для области сделал!

– Перестаньте, – процедил сквозь зубы следователь и осклабился гадко. – А то пойдешь как исполнитель. Я быстро докажу твою связь с группировкой Чегевара.

– И с Луисом Корваланом тоже, – огрызнулась Баженова.

Следователь собрался еще как-то надавить на Майку, но в этот момент в распахнутую дверь шагнула высокая фигура и требовательно осведомилась:

– Что тут происходит?

– Вот, Иван Юрьевич, – печально вздохнула Майя, поднимаясь навстречу. – Не успел Валерочка покинуть нас, как уже нашлись недоброжелатели, плетут инсинуации всякие. Обвиняют в преступлениях каких-то!

Губернатор бросил взгляд на маячившего сзади помощника.

– Соедини меня с прокурором области, – пробурчал в сердцах. А потом рявкнул в трубку: – Кто у меня в области тридцать седьмой год устраивает?!

Майя молча встала и прошла в спальню. Первое отделение концерта закончилось. А после антракта и смены декораций начнется второе. Она поправила волосы перед зеркалом, расстегнула одну пуговку на груди. Немного потерев глаза, вышла в гостиную и, усевшись в кресло, опустила голову на руки, изображая безмерную скорбь. Майя слышала, как из квартиры пулей вылетела следственная группа, как, бубня себе что-то под нос, разошлись по домам понятые, как просочился незамеченным помощник. А следом знакомый бас пророкотал над ухом:

– Майя Николаевна, я искренне сочувствую вашему горю.

Арсений Петрович проснулся затемно. Встал бесшумно и, выйдя на террасу, закурил, тайно позаимствовав сигаретку из пачки Супер-кота. Бессвязные воспоминания перемежались с горечью утраты.

«Ну как же так, Батон?» – мысленно сокрушался Чегевар, вспоминая, как однажды к Валерке пристали одноклассники, а он позвал на помощь. Маленький щуплый Сенька уже тогда корешевал с блатными и состоял на учете в детской комнате милиции. Он только грязно выругался на собравшихся побить Батона, как все правильные мальчики разбежались по углам. И ту встречу надолго запомнили и старались не ссориться с Гурьяновым.

Чегевар затянулся, придерживая сигаретку тремя пальцами, и постарался припомнить Валеркиных родителей. Мать – крикливая тетя Шура вечно гоняла его со двора, а отец…

– Дай и мне, – послышался рядом требовательный голос. Чегевар, не поворачиваясь, протянул начатую пахитоску. Сколько раз они с Анькой выкуривали одну сигарету на двоих. Болтали или просто дурачились…

– Ты прощаться пойдешь? – чуть слышно бросила Владыкина.

– Нет, – мотнул головой Арсений. – И тебе не советую. Подать платочек Маечке найдутся желающие.

Анька в недоумении уставилась на любовника.

– Драть когти надо, – прошептал он одними губами. – Чувствую, сейчас начнется. Валерке-то теперь хоть бы хны, а вот на нас с тобой пуху накидают.

– Ты имеешь в виду, что во всем обвинят? – уточнила Анька на всякий случай и, поморщившись, затянулась.

Чегевар оглядел подругу жизни, закутанную в плед, лохматую, но сосредоточенную.

– Да, – кивнул он. – Пора уже с вещами на выход. Аккуратно, неспешно, без кипеша. Чтобы комар носа не подточил.

– Тогда едем в Питер, потом в Финляндию, а оттуда в Чехию, – быстро пробормотала Анька, докуривая и выбрасывая окурок.

– А мне оставить, Анюта? – обиделся Арсений.

– Обойдешься, старый хрен. Сама через силу курила, чтоб тебе не досталось, – шумно отмахнулась она и тихо добавила: – А с бизнесом что, Сеня?

– Продавай. За разумную цену или в рассрочку. Только не Майке своей. От нее по-любому денег не дождешься.

– Это почему? –удивилась Владыкина.

– А сама посуди. Тут или на коне, или под конем. В любом случае не заплатит. В первом – знаться с тобой перестанет, а во втором – у нее последнее отберут.

– Разумно, – кивнула Анька. – Завтра с конкурентами поговорю, а ювелирку Маше в рассрочку продам.

– Ну и ладненько, Птица Говорун, пошли спать, а то расчирикалась на ночь глядя.

Анька легонько стукнула любовника по заднице и двинулась следом.