Хороший мальчик. Строптивая девочка - Алиса Евстигнеева Страница 92

Механически качаю головой.

— Тогда что? — он пугается, но до последнего старается удержать рвущиеся наружу эмоции. — Мы беременны?

Последнее он спрашивает даже с какой-то затаённой надеждой в голосе.

— Мы — нет, — неживым голосом выдавливаю я из себя. — А ты — да.

До университета мы доехали в гробовом молчании.

Чернов судорожно сжимал руль, а я всю дорогу упрямо смотрела в окно. Я не злилась. На него. Только на себя и судьбу. Впрочем, это была не самая моя сильная эмоция. Больше всего меня сейчас терзало отчаянье, вызванное неизвестностью, а соответственно и непониманием того, что лично мне делать в этой ситуации.

И Стас. Вот за него реально было страшно. Он особо не высказал никаких мыслей по поводу случившегося, он, вообще, выслушал меня без лишних слов, лишь один раз грубо выругавшись. Замолк, глухо и давяще. Выглядело это достаточно пугающе.

Остановившись возле моего корпуса, он убрал руки с руля и замер, смотря куда-то в пустоту. Я уже собиралась по-тихому выскочить из машины, когда он неожиданно сгрёб меня в охапку, с почти болезненным остервенением накинувшись на мои губы. В этом поцелуе было столько всего, что в один момент мне просто показалось, что я сейчас рассыплюсь на отдельные атомы.

Когда эта сладко-горькая пытка окончилась, он прижался к моему лбу, обхватив мои щёки своими ладонями.

Кто-то из нас шмыгнул носом, наводя меня на мысль о том, что ещё чуть-чуть, и я просто разревусь. А этого делать нельзя было, хотя бы ради него, поэтому я держалась, нервно кусая губы и ощущая его дыхание на своём лице.

Не знаю, сколько мы так просидели, прежде чем он пришёл в себя.

— Опоздаешь, — вымученно выдавил из себя улыбку Стас, убирая свои руки. Я коротко кивнула головой, вроде как соглашаясь. — Иди. Вечером дома погорим, хорошо?

Опять киваю, хватаясь слабо-гнущимися пальцами за дверь, впуская в салон холодный ветер.

— Позвони ей, — прошу я его, прежде чем выскользнуть из машины.

На пары не пошла, огибая здание корпуса, как в трансе добралась до общаги, и, отгораживаясь ото всего остального мира, провалилась в спасительный сон. Подо мной разверзалась чёрная бездна, а я всё падала и падала в неё, не в состоянии достичь дна.

Проснулась с чугунной головой. Кроля, к тому времени уже вернувшаяся с пар, сидела на своей кровати и с ни чем не прикрытым беспокойством поглядывала на меня.

— Поругались? — вернула она меня к моей удручающей реальности.

— Хуже.

На самом деле я сильно утрировала, потому что в тот момент, мне казалось, что всё что могло случиться, уже случилось. Как же я ошибалась. Потому что всё что было сначала — это шок, растерянность, непонимание. А вот дальше, нам предстоял этап принятия решений, обернувшийся самым настоящим кошмаром.

Стас приехал поздно. Я уже давно успела вернуться домой, дважды выгулять собаку и трижды просто так сходить покурить. Они приехали вместе. Он и Дамир. Размер катастрофы я поняла по Бероеву, который, казалось, первый раз в жизни потерял самообладание. Печально глянув в мою сторону, попытался ободряюще улыбнуться мне, вышло плохо, поэтому он просто удалился в свою комнату, непривычно громко хлопнув дверью.

Мы остались вдвоём. И это было настолько тошнотворно, что у меня появилось неистовое желание выцарапать Дамира обратно из его укрытия. Потому что я уже знала, что услышанное мне не понравится.

Чернов максимально долго оттягивал необходимость говорить, сначала уйдя в душ, а за тем спрятавшись от меня на кухне с неудачными попытками сварить кофе. Судя по запаху гари, шипению раскалённого металла и мужским хриплым матам, кофе поддаваться никак не желал. Стас появился в спальне почти сразу же, после того как до меня долетели затихающие звуки летящей в мойку турки. Грохот стоял такой, что я даже задумалась над тем, а не расквасил ли он там раковину.

Я сидела на полу, упираясь спиной в кровать и обхватив руками колени. Стас какое-то время постоял в дверях, собираясь с духом, а потом рухнул рядом со мной. Сначала просто сидели, разглядывая потолок, и прислушиваясь к звукам города, которые доносились до нас из открытого окна.

— Я с Настей виделся, — предсказуемо, но от этого не менее неожиданно выпалил он.

Заторможено закивала головой, раскачиваясь взад-вперёд.

— Она аборт делать хочет, — не своим голосом говорит Стас, словно каждое из этих слов чуждо его пониманию.

— А почему дотянула до такого срока?

— Говорит, что не знала. Что поначалу вроде как даже не заметила задержки из-за… нашего расставания. А потом всё списывала на нервы. А когда поняла… тогда и поняла.

Даже не знаю, что можно сказать на это… Могло ли так произойти? Вполне, по крайней мере, я со своими пожизненным эмоциональным раздраем допускала, что переживавшая разрыв Настя могла и не понять, что происходило с ней.

— И что теперь? — собственный вопрос кажется циничным и жестоким.

Стас запускает свои длинные пальцы в ворс ковра, оттягивая время и подбирая слова.

— Она напугана, обижена… расстроена. Не знает, что делать. Говорит, что нет смысла рожать, когда она одна и… не замужем.

— Ясно.

Тут он смотрит на меня в попытке понять, что происходит в моей голове. А там ничего хорошего, ну просто ни-че-го-шень-ки.

— Я пытался убедить её, что готов сделать всё что угодно для неё и … ребёнка, что буду помогать, что… — пытается оправдаться Чернов. А я вот внутренностями уже чувствую, чем закончилась вся эта история.

— Не слышит?

— Не слышит.

Самое поганое, что я неожиданно для себя понимаю её.

— Ей кажется, что если она сейчас родит будучи одна, то её жизнь рухнет. И там, в будущем, её не ждёт ничего хорошего.

— Ты ведь был убедительным? — мой сарказм неуместно вырывается наружу.

— Вера! — одёргивает меня Стас, а я не могу больше выслушивать весь этот чинный разговор, подскакиваю на ноги и начинаю бесцельно ходить.

— Что Вера?!

— Ничего.

Вот и поговорили.

Хожу кругами по комнате, зачем-то хватая разбросанные вещи, а потом кидая их обратно, разводя ещё больший беспорядок.

— Сядь, — просит он меня.

Не могу, надо двигаться, надо что-то делать.

— Так, ладно, — не выдерживаю я всей этой ходьбы вокруг, да около. — Что в итоге?!

— Итог, — тщательно выговаривает Стас. — Итог. А итог у нас такой, у меня есть неделя для того, чтобы убедить Настю сохранить… ребёнка.

— Как?

— Видимо деньгами, — с отвращением к самому себе морщится он. — Квартиру буду предлагать, машину… да всё что угодно…