Удар молнии - Даниэла Стил Страница 91

Не без помощи Дафны, подумала Алекс.

— А когда я уехал, — продолжал Сэм, — один избанковских служащих что-то заподозрил и сообщил в Комитет по биржам и ценнымбумагам и в ФБР, они передали дело в министерство юстиции, и этот чертовкарточный домик развалился. Меня привлекли к ответственности наравне с ними. ВЛондоне, когда я разговаривал с одним из бывших партнеров Саймона, у меня вголове что-то стукнуло. Он вел беседу так, как будто я знаю нечто, чего насамом деле не знал. Я позвонил Ларри и Тому и спросил, что происходит, но ониприкрыли Саймона, потому что были слишком напуганы. Потом оказалось, что, покая был в отъезде, они заключили грязных сделок на двадцать миллионов, и все — отмоего имени. И теперь я по уши в дерьме — так же, как они.

Сэм был совершенно опустошен и напуган. Построенное им стаким трудом здание благополучия развалилось, скрыв под обломками его репутацию.

— Но ведь тебя не было, когда они заключали этисделки, — взволнованно сказала Алекс. — Неужели это не поможет?

— Эти сделки — только вершина айсберга. Все гораздохуже. Я ведь звонил им почти каждый день, они посылали мне бумаги курьерскойпочтой, я подписывал документы. Со стороны все это выглядело вполне прилично.

И теперь я несу такую же ответственность, как они. Я хотел,чтобы все было хорошо. Я хотел, чтобы мои подозрения не оправдались. Мне былолень разбираться в том, что они делают. Но когда я на прошлой неделе вернулсядомой и начал задавать вопросы, я пришел в ужас и попытался заглянуть за весьэтот внешний лоск. Ты не представляешь себе, что я потерял за последний год. Яне могу поверить в то, что оказался таким дураком, что не без моего пассивногоучастия нанесен такой ущерб не только моей репутации, но и моему бизнесу.

Все кончено, Алекс, — сказал Сэм со слезами на глазах.Когда было плохо ей, он не плакал; зато теперь он оплакивал себя. — Все,что я построил, пропало. Эти два подонка продали меня за миллион долларов, атеперь с помощью Саймона мы все отправимся гнить за решеткой.

Закрыв глаза, Сэм попытался восстановить спокойствие.

Алекс было жаль его, но эта жалость была абстрактной. В какой-тостепени он это заслужил. Он доверился Саймону, хотя не должен был этого делать— недаром инстинкт с самого начала подсказывал ему, что к этому новоявленномупартнеру нужно присмотреться повнимательнее. И он не хотел замечать, как Саймонразрушает не только его дело, но и его жизнь и будущее. Сэм широко открыл глазаи посмотрел на Алекс, не пытаясь даже скрыть, что напуган до смерти.

— Как ты думаешь, насколько это все плохо? — Онсмотрел ей прямо в глаза, и Алекс недолго колебалась с ответом.

— Достаточно плохо, Сэм. Я делала некоторые заметки ихочу позвонить одному из партнеров. Но я боюсь, что тебе будет очень непростооправдать себя. На твоих плечах лежит слишком большая ответственность. Убедитьсуд и вообще кого бы то ни было, что ты ничего не знал о том, что происходит,даже если ты действительно ничего не знал, невероятно трудно.

— Ты мне веришь?

— До некоторой степени, — честно ответилаона. — Мне кажется, ты просто не хотел замечать, что за твоей спинойтворятся грязные дела, и закрыл на это глаза.

При этих словах Брок выразил свое молчаливое согласие.

— И что мне теперь делать? — с вполне обоснованнымужасом спросил Сэм.

— Говорить правду. Всю правду. Особенно твоимадвокатам. Расскажи им все, что ты знаешь, Сэм. Это твое единственное спасение.А Саймон?

— Сегодня днем ему тоже предъявят обвинение.

— А девушка? Его двоюродная сестра? Какую роль онаиграет во всем этом?

Помимо того, что она разрушила их брак. Раздираемыйпротиворечивыми чувствами, Сэм выглядел в этой ситуации полнейшим дураком.

— Я еще не знаю, — ответил он, глядя всторону. — Она говорит, что не участвовала в этом и ничего не знает. Номне кажется, что, когда она приехала сюда, она знала о планах Саймона, но потомрешила не впутываться в это. Или нет. Может быть, ей все было известно, —закончил Сэм, проводя рукой по волосам под пристальным взглядом Алекс.

Теперь он расплачивался за свой роман по самой высокойставке — расплачивался своим бизнесом, своей репутацией, своими деньгами,возможно, своей жизнью, если он закончит ее в тюрьме. Но Алекс все равнохотелось ему помочь.

Он все еще был ее мужем.

Она сняла телефонную трубку и позвонила Филипу Смиту, одномуиз их старших партнеров. Он занимался налоговыми мошенничествами и нарушениямиКомитета по биржам и ценным бумагам. Алекс подумала о нем в первую же минуту,Это было в компетенции Филипа, и он пообещал спуститься через пять минут.

— А ты? Ты останешься? — патетически спросил Сэм,после чего Броку захотелось его ударить. Она больше не принадлежала этомучеловеку. Он причинил ей достаточно боли, но, несмотря ни на что, Алексчувствовала, что должна ему помочь — хотя бы ради их дочери.

— Зачем я тебе? — честно ответила Алекс. —Это не по моей части.

Несмотря на жалость, она не хотела слишком сильнововлекаться в это дело.

— Но ты будешь давать свои консультации?

Помогать ему?

— Алекс… пожалуйста…

Брок отвернулся — ему не хотелось это видеть. Неужели послетого фортеля, который выкинул с ней Сэм, она все еще хотела ему помочь?

— Я посмотрю, что я смогу сделать. Но я тебе в данном случаене нужна, Сэм. После твоей беседы с Филипом Смитом я тоже поговорю с ним.

Не без раздражения Брок отметил, что Алекс разговаривала сосвоим мужем очень мягко. Вопреки той боли, которую причинил ей Сэм, между нимивсе еще оставалась крепкая связь.

— Нет, ты мне нужна, — сказал Сэм, понизив голос.В дверь вошел старший партнер, а Брока позвали, и он вышел на несколько минут.

Алекс произнесла небольшое вступительное слово и показалаФилипу Смиту свои заметки. Кивнув и нахмурившись, он уселся рядом с Алекснапротив Сэма.

— Я должна оставить вас, — сказала Алекс, вставаяи глядя на своего мужа. Неожиданно его поведение стало очень патетическим. Онвыглядел совершенно подавленным тем, что произошло.

— Не уходи, — взмолился он голосом испуганногоребенка.

Алекс сразу вспомнила, как она себя чувствовала, когда ейсказали, что у нее рак, как она была одинока и напугана и он отказался помочьей. Он уходил к своей Дафне, оставив ее склоненной над унитазом и позволивпреступникам разрушать свое дело.

— Я вернусь, — тихо сказала она. Она не хотеласлишком ободрять его, чтобы он не чувствовал себя зависимым от нее.

Случай обещал быть весьма сложным, и Алекс была уверена втом, что дело кончится судом. На расследование могли уйти месяцы, а то и годы,поэтому она вела себя очень осторожно, чтобы случайно не взять на себя лишнихобязательств.