Нечаянный роман - Надежда Семенова Страница 9

Июнь 1993

– Да сделай уже с ним что-нибудь! – Ася в сердцах швырнула на диван охапку мягких игрушек.

Малиновая подушка-думка в форме распластанного бегемота выпучила бессмысленные пластмассовые глаза.

Наталья подошла к кричащему Сереже и остановилась в нерешительности. Малыш сидел на высоком стуле и извивался всем телом. Он плакал и бил себя ладошками по ушам.

– Что с ним? – закричала Ася. – Почему он так делает?

По ее ненакрашенному лицу потекли слезы. Огромные бледные губы скривились от плача, показалось, что рыдает резиновая лягушка. И голос у нее был такой же, резкий и квакающий.

– Сама родила, сама и разбирайся, – пробурчала Наталья.

– Я не могу-у-у, – Ася зарыдала еще больше, – он тебя лучше слушается.

Наталья закрыла ладони ушами, подошла к дивану и взяла с него малинового бегемота.

– А кто у нас тут плачет? – загулила она, раздражаясь квохчущими интонациями собственного голоса. – Серёня? Маленький Лалик? А кому дать бегемота? Смотри, какие круглые у бегемота глазки. И темные, и круглые. И рот как у Лалика, большо-о-ой!

Малыш перестал стучать себя по ушам и снизил плач на пару децибел.

Наталья помахала короткой малиновой бегемотовой лапкой.

– Здравствуй, Сережа, – сказала она басом. Малыш перестал плакать и удивленно посмотрел на игрушку.

Ася с облегчением рухнула на диван:

– Все жилы вымотал.

Наталья почувствовала, как в горле заклокотала, запросилась наружу одна из любимых отцовских фраз: «Жизнь прожить – не поле перейти».

– Ловко ты с ним, – сказала Ася, – у меня так не получается.

– Ты не стараешься.

– Стараться – это по твоей части, – усмехнулась Ася.

Сережа положил бегемота на столик и принялся облизывать ему глаз. Второй глаз бегемота стал казаться еще более круглым и выпученным.

– Газик, – сказал Сережа и ткнул в него пальцем.

– Глазик, – машинально поправила Наталья, – у бегемота два глазика. Сколько у бегемота глаз?

– Кока? – заинтересовался Сережа.

– Два, – сказала Наталья, – два глаза. Где у Сережи глазки?

– От они, – с готовностью доложил малыш и положил на веко пальчик. Удивленно заморгал густыми ресницами карий, цвета крепкого чая глаз.

Ася поморщилась:

– Почти два, а говорить до сих пор не может. Тятька говорил, я в два болтала как заведенная.

– С ним надо заниматься, – сказала Наталья, – разговаривать.

– Ты чё, не слушаешь меня совсем? Я понять не могу, что он там лепечет. – Ася тяжело вздохнула и наморщила лоб: – И вот еще чего. Не называй Серёньку Лаликом. Дурацкое имя, тем более для мужика. Знаю я, откуда ноги растут. Кубинцы Эдика так называли, особенно эта – Сильвия. Лали – то, Лали – сё, а сама сиськами об него трется. Сука.

– Фука, – повторил Сережа, мусоля во рту бегемотово ухо.

– Иди в баню, – отозвалась Ася, – вот ведь засранец! Я ему Барто купила, целый вечер ему читала, а он и ухом не повел. Сидит в углу и машинкой «бзинь-бзинь», а стоит выматериться, он тут как тут.

– Фука, – лукаво улыбнулся Сережа, на щеке появилась ямочка.

– Ты только погляди, вылитый папаша, – заулыбалась Ася, – обаяния полные штаны.

Наталья кивнула замороженной шеей.

Аська радовалась беременности как новогоднему подарку. Без конца щупала свой живот, и раздевалась до белья, и смотрелась в зеркало. Наталья слушала ее со странным, замершим чувством. Она уже знала, что Лали не тот, за кого она его принимала. Он оказался не прочь переспать и с Натальей, если бы она ему это позволила. Один раз до этого чуть не дошло. Она лежала на его общежитской койке, и все, что на ней оставалось, были одни трусики. Он целовал, нежно, одну за другой – точно так, как об этом рассказывала Аська, – ее груди. Он уже начал раздеваться сам, как Наталья резко села на кровати. Что такое, моя красавица? Она и не замечала, как смешно, нелепо он пришепетывает. Наталья встала и начала молча одеваться. Он не сделал ни одного движения, чтобы ее остановить. Не стал шутить, не стал петь свои кубинские песни, не стал вставать на колени, как он делал это для Аси. Почувствовал, что еще немного, и Наталья начнет кричать и рвать ногтями его гладкое, тупое, похотливое лицо. Лицо, о котором она столько мечтала. Идиотка…

– Да не обмирай ты так, – сказала Ася, – пошли лучше чай пить.

– Сяй-сяй, – китайским болванчиком завелся Сережа, – Сёза тоза хосит сяй.

– Сережа тоже хочет чай, – перевела Наталья.

– Это даже я понимаю, – захохотала Ася.