Скандал в семействе Уинтерли - Элизабет Бикон Страница 9

Мистеру Картеру полагалось ограничить свою жизнь работой, однако Кольм подумал, каково было бы прямо сейчас получить назад положение и богатство, которые его отец воспринимал как должное. Возможно, тогда он смог бы прямо глядеть ей в глаза, даже несмотря на то, что когда-то его отец сбежал с ее матерью. Имея за спиной всех своих благородных предков и богатство набоба, Кольм Хэнкорт смог бы ответить на вызов мисс Уинтерли, и тогда…

Нет. Нет для них никакого «тогда» и никогда не будет. Даже если бы он жил под крышей своего дяди и назывался собственным именем, он имел бы немногим больше крохотного годового содержания. Работая на своего дядю, мистеру Хэнкорту пришлось бы тратить большую часть жалованья, чтобы жить, как подобает племяннику герцога Линейра, что означало покупку более дорогой одежды и хорошей лошади, а все остальное ушло бы на маленькое приданое для сестры. Он все равно не мог бы встретиться с мисс Уинтерли как равный, а узнав, кто он, она наверняка возненавидела бы его за это. Поэтому Кольм надеялся, что ей надоест общество такого твердолобого грубияна и она велит ему уйти, пока он не сказал чего-нибудь ужасного.

— Вы готовы замкнуться в себе при каждом удобном случае, так ведь, мистер Картер? Из-за этого у вас может возникнуть масса неприятностей в Дернли-Хаус, — как бы невзначай предупредила она.

— Прошу меня извинить, мисс Уинтерли, но я должен оставить вас наслаждаться хорошей погодой и вернуться к своей работе.

— Нет, не уходите, пожалуйста, — импульсивно возразила она. — Моя кузина встретила своих прежних школьных подруг и теперь хочет узнать обо всем, что произошло со времени их последней встречи.

Три девочки стояли в нескольких ярдах от них и были так поглощены разговором, что никого вокруг себя не замечали.

— Я думал, ваша кузина еще совсем маленькая, — сказал Кольм, невольно выдав, что знает о ее семье больше, чем можно подумать.

— Нет, Верити — племянница моей мачехи. Странно, что вы еще не слышали ее историю. Она стала сенсацией пять лет назад, когда мой отец женился на леди Хлое Тиссели и вся правда вышла наружу.

— Последние восемь лет я провел в армии. Так что большинство рассказов о жизни богатых и знаменитых прошли мимо меня.

— О, вы, наверное, поступили на службу совсем юным, если пробыли в армии так долго, мистер Картер.

— Это комплимент, мисс Уинтерли?

— Просто наблюдение, — возразила она, и на ее скулах выступил легкий румянец.

— Мне было шестнадцать, — ответил Кольм с невольной резкостью, вспомнив, как старший из его дядьев лишил его всяких надежд стать писателем или ученым, как постоянно отсутствовавший дядя Хорэс. Услышав мрачный звук своего голоса, он пожал плечами и с печальной улыбкой посмотрел ей в глаза. — Мне казалось, в своем зеленом мундире я выгляжу настоящим героем, — признался он и вдруг пожалел, что она не знала его в то время.

Каким одиноким он чувствовал себя в тот день, когда, скрывая это под мальчишеским бахвальством, прибыл в лагерь Шорнклиф, где началось его превращение из испуганного юнца в израненного офицера-пехотинца. Мистер Картер оказался в полку, где большинство офицеров получали свои чины за умение и храбрость в бою. Чтобы лучше вписаться в эту атмосферу, Кольму хотелось иметь простое имя и носить бравый мундир, тем более что Хэнкорты не хотели иметь ничего общего ни с ним, ни с Нелл. Прошло восемь лет, и ему пришлось еще ненадолго остаться мистером Картером, но теперь, по крайней мере, никто не пытался его убить.

— Значит, вы служили в пехоте? — спросила мисс Уинтерли. — Чтобы выжить в пехоте восемь лет, вам наверняка требовалась храбрость и удача. — Ив удалось произнести эти слова достаточно непринужденно.

Инстинкт подсказывал, что нельзя позволить ему догадаться, как ей жалко того мальчика, который начал свою опасную карьеру таким юным. Что, если бы он родился богатым и знатным? Что, если бы она встретила этого необычного молодого мужчину в богатой гостиной? Попала бы она под его бесхитростное очарование? Или он показался бы ей таким же пустым и незрелым, как другие молодые люди с выражением светской скуки на лице, чьи попытки ухаживать за ней нисколько не льстили Ив? Показалось бы ей таким милым, как завивались его густые каштановые волосы, несмотря на все попытки их пригладить? Его глаза с золотыми искрами могли бы светиться весельем и влюбить в себя любую самую разборчивую молодую леди. И шрам на лбу его бы не портил. А его изувеченная нога… она была бы такой же длинной, сильной и стройной, как вся его фигура. Этот очаровательный и очарованный ею человек улыбался и смеялся бы с ней, а потом вдруг стал бы серьезен, заглядывая ей в глаза, словно смотрел ей в душу. А потом он бы ее поцеловал.

В предвкушении Ив затаила дыхание, позволяя своим мыслям мчаться прочь от куда менее романтического здесь и сейчас. Она шагнула чуть ближе к нему, словно одурманенная дурочка. Мечтательница, таившаяся где-то в глубине души, шепнула, что его поцелуй был бы невыносимо прекрасен в любой версии этого человека, но Ив решила, что в ней говорит дочь Памелы, а она не желала прислушиваться к ней. Тем более что мистер Картер, определенно, не был влюблен в нее. И — ради бога — он всего лишь клерк герцога Линейра и его библиотекарь.

— Полагаю, мне просто повезло, — ответил он, с самым скромным видом пожав плечами, как будто все остальное не имело значения.

Ив вздрогнула при мысли о шальной пуле или ударе сабли, которые могли оборвать его жизнь; сколько же было тех, кого он сумел пережить.

— Сомневаюсь, что в таком полку, как ваш, офицер смог бы долго продержаться на одной удаче, — с вызовом возразила она.

— Вы бы удивились, но удача сопутствовала мне достаточно долго, чтобы я понял, что она от меня отвернулась. Это случилось прошлым летом, и после Ватерлоо я вышел в отставку сразу же, как только достаточно поправился, чтобы суметь поставить свою подпись.

— И похоже, решили не делать драмы из того, что вам пришлось пережить.

— У хромого не много шансов уцелеть во время наступления или отступления. Но давайте не будем говорить о подобных ужасах в такой погожий день. Кажется, вы только что обещали мне рассказать историю вашей мачехи и ее племянницы.

— Разве? — Что за человек! Говорить с ним — все равно что идти вдоль реки по скользкой тропинке. Вчера вечером он казался слишком смелым для простого библиотекаря, а сегодня держал свою потертую черную шляпу так, словно думал только о том, как бы надеть ее на голову и уйти до того, как кто-нибудь заметит, что он говорит с благородной дамой. — Теперь в этом нет секрета, так что вы можете услышать ее и от меня. Леди Хлоя и мама Верити были близнецами. Почти в том же возрасте, что вы поступили в армию, леди Дафна Тиссели, не желая вступать в брак по расчету, вышла замуж за молодого морского лейтенанта. Ее отец, придя в бешенство оттого, что его лишили возможности продать свою дочь богатому старику, прогнал ее мужа, а потом оставил своих дочерей одних в ужасных условиях, где Дафне предстояло родить. Каким-то чудом Верити и ее тетя выжили, но леди Дафна умерла при родах. Следующие десять лет леди Хлоя прожила, выдавая себя за мать Верити. Она стала экономкой, и мой отец все эти годы старался не влюбиться в нее.