Улыбка черного кота - Олег Рой Страница 9

Итак, после уроков, когда опадающая листва возбуждающе шуршит под ногами, а прогретый днем воздух уже начинает остывать, дразня напоминанием об ушедшем лете, группа юных любителей электроники из десятого «Б» стояла у входа в сине-белый павильон. Сопровождающая учительница строго предупредила, чтобы во время беседы десятиклассники не вздумали шуметь, галдеть и вообще вели себя прилично.

За тяжелыми дверями павильона гости быстро нашли указанный сектор, где их группу встретил симпатичный, хотя и странновато выглядевший человек. Бородач крепкого сложения и невысокого роста, в толстых очках, закрывавших пол-лица, неожиданно заговорил с ребятами простым и понятным им языком. У него был хорошо поставленный голос человека, привыкшего много и дотошно объяснять людям непривычные для них вещи, и этот уверенный наставнический тон не слишком-то вязался с буйной, любовно ухоженной шевелюрой, сказочно белой бородой и лукаво поблескивающими за стеклами очков глазами. Он бодро двигался вдоль стендов, и во всем его облике сквозили порывистость, энергичность, плохо сочетавшиеся с ослепительной сединой и лбом, изрезанным глубокими морщинами.

Борода в годы нашей молодости считалась признаком богемности и отчасти даже легкого диссидентства. Бородатыми были геологи или писатели, люди свободных, романтических профессий и нестандартного образа мыслей. Бороду нужно было еще посметь себе позволить, и вольность эта была свойственна людям исключительным — знаменитостям, бунтарям или позерам, не желавшим быть как все простые советские трудящиеся.

Сначала ребята втихомолку шутили между собой, что лектору с такой внешностью лучше Дедом Морозом без грима работать. Потом притихли, завороженные сначала интонацией, а потом и смыслом его речей. Говорил же он им о том, что скоро все в медицинской науке будет подчинено электронике. Тяжелый труд врача заменят умные машины, а няни и сиделки смогут больше не бодрствовать у постели тяжелобольного ночами напролет, а заняться в это время чем-то более полезным для своего профессионального развития, потому что все биологические процессы в организме больного будут контролировать компьютеры. И даже более того — машины станут не только выполнять функции контроля и наблюдения, но заменят отдельные органы — суставы, например, или ногу, руку… Так что ампутированные органы в скором времени смогут быть восполнены приборами, управляемыми ЭВМ.

Части человеческого тела, замененные машинами?! Некоторые ребята про такое и не слышали; им это казалось далекой и даже не научной фантастикой… Один лишь Антон смотрел на лектора с пониманием, временами кивая ему и тихо радуясь знакомым терминам и профессиональным оборотам речи. Слова бородача чудесным образом совпадали с самыми смелыми планами его отца; сердце Антона наполнялось радостью и предощущением чего-то большого и хорошего, и он верил этому странноватому лектору, как не верил, казалось, никому в жизни. А странность его заключалась в том, что обычно люди его уровня не работают со школьниками, их удел — высокая наука, международные конференции, награды и премии… В горячности же профессора, в его желании донести до незнакомых подростков непривычно сложные, далекие от школьной программы понятия — донести во что бы то ни стало! — было даже что-то донкихотское.

Говорил он в тот день долго и увлеченно, очень подробно останавливаясь на устройстве того или иного органа и его электронного протеза-аналога. А заканчивая, сделал упор на том, что ему лично и стране в целом очень нужны молодые ученые, способные оценить и освоить потенциал новых методик, о которых он им только что рассказал.

— Ведь наше поколение стареет, — с неожиданной горечью, неуместной для случайной, разовой лекции, прибавил профессор. — А между тем электронного робота, который мог бы в определенных условиях и при особой нужде заменить человека, «записать» в свою память возможности индивидуального мозга, никто пока не разработал. Я вот хоть и не совсем еще старый, — он погладил свою окладистую бороду, хитро блеснув глазами, — но больше тридцати — пятидесяти лет вряд ли проработаю… А кто же потом-то меня сменит?

Все дружно рассмеялись. Приятно, когда такие серьезные взрослые люди шутят с ребятами на равных. Считая уже, что встреча подошла к концу, школьники привычно зашептались, кто-то сладко и незаметно потянулся, кто-то хихикнул над шуткой соседа. Но выяснилось, что лекцией на этот раз занятие не закончится. Профессор предложил посмотреть в деле совершенно нового робота. Он был создан как прибор, который может составить, собрать скелет человека, и четкого медицинского применения у него еще не было. Непонятно, зачем и при каких конкретных обстоятельствах он понадобится, но профессор был совершенно уверен: рано или поздно человечество обязательно востребует такого помощника.

— В организме человека несметное множество костей, — увлеченно рассказывал он, не замечая, что с прежним вдохновенным вниманием его продолжает слушать лишь один человек из уставшей группы — Антон. — Людям все труднее и труднее запоминать их названия и назначение; тибетские ламы тратят по двадцать лет на обучение одного костоправа. А робот может держать все это в своей памяти без всяких усилий. Кроме того, робот может добраться туда, куда врач не попадет, например на Луну. Верно ведь? — Профессор посмотрел на ребят из-под очков и продолжал: — Ну а если и Луна вас не вдохновляет, придумайте сами, в каких ситуациях могут потребоваться подобные машины. Уверяю вас, мы даже представить себе сейчас не можем, где будет необходимо такое изобретение!

Он легко подскочил к какому-то агрегату, включил его легким нажатием кнопки — и машина вздрогнула, повернулась, заскрипела и крюком, похожим на птичью лапу, начала вынимать из лежавшей перед ней груды косточек нужные детали, соединяя их в целое и нанизывая уже готовые позвонки один на другой… Агрегат приступил к работе с шейных позвонков, маленьких и остроконечных; потом, по мере удлинения макета позвоночника, косточки становились крупнее, легко ложились одна в другую. Машина довела сборку почти до поясницы, и перед зачарованными зрителями появилось уже нечто напоминавшее человеческий позвоночник, как вдруг что-то щелкнуло, металлическая лапа дрогнула, метнулась вбок, и целое распалось. Косточки со стуком покатились по полу.

Непонятно, что уж там случилось с умным роботом, но только налицо был какой-то сбой: то ли под неправильным нажимом, то ли из-за падения напряжения в электросети ВДНХ железная лапа, изображавшая руку, подвернулась, искусственный позвоночник упал и рассыпался на мелкие части. Машина остановилась. И не слишком чистый линолеум возле демонстрационного стола оказался усыпанным осколками пусть муляжных, но все же человеческих позвонков.

Группа замерла. Девчонки тихонько заверещали, парни смотрели с недоумением. Но профессор как ни в чем не бывало встал на колени и, низко опустив голову, принялся собирать мелкие детали. Было ясно, что с его зрением это сделать не совсем легко…

Не успев задуматься о своих действиях, Антон бросился ему на помощь: опустился рядом с профессором на колени и, понимая, что никакая машина не рассортирует потом эту груду, начал ловко и быстро складывать из «косточек» отдельные позвонки, нанизывая их на воображаемый позвоночный столб. Заметив его действия, лектор поднялся с колен, тихо положил уже собранные детали на край стола и с изумлением принялся наблюдать за Антоном. На его лице появилась широкая улыбка.