Клятва брачной ночи - Кейтлин Крюс Страница 9

Амая помнила звенящие утра поздней новозеландской зимы, ее прогулки по мягкой земле среди винограда с мужчиной, который обещал подарить счастье. Какое-то время так и было. Она помнила длинную горную цепь с покрытыми снегом вершинами, лениво протянувшуюся от их дома до Бленхейма и моря на востоке. Ей вспомнились своенравные овцы и любопытные барашки, бегущие прочь от любого движения в их сторону. Стройные ряды виноградников, уходящие к холмам Ричмондского парка. Но больше всего ей запомнились черные бархатные ночи, небо, усыпанное мириадами звезд. Волшебство.

Уже давно Амая не вспоминала об этом. Елизавета вновь отправилась в путешествие, и девушка перестала надеяться, что ее мать когда-нибудь исцелится. Внутри ее что-то сломалось. Так же как и в самой Амае сейчас, когда Кавиан своими словами выбил у нее почву из-под ног.

– А может, ты говоришь о своих университетских годах в Монреале? – Не ожидая ответа, он продолжил: – Ты действительно любила этот город, но даже во время учебы постоянно уезжала. Ты ездила в горы, как мы выяснили, в Европу, на Карибы греться на солнце в долгие зимние дни. А сразу после выпуска ты отправилась в Эдинбург, выбрала весьма неподходящую работу в местном пабе, параллельно маленькими шажками двигаясь к степени магистра литературы.

Амае хотелось со всей силы ударить Кавиана, но она все же сдержалась. С трудом. Ногти впились в ладони, и она жалела, что не может расцарапать ему лицо.

– Не тебе решать, что является для меня домом. Моя жизнь не нуждается в твоей критике. – Она старалась говорить ровно. – Можешь говорить сколько угодно, но мне твои наблюдения не нужны.

– У тебя нет дома, Амая. Не было никогда. Но сейчас все изменилось. Готова ты это принять или нет, не важно.

Амае стало трудно дышать. Ее будто сбросили с лестницы, и она приземлилась на спину: воздух вылетел из ее легких. Она могла лишь молча смотреть на Кавиана.

– Я хочу быть там, где тебя нет, – наконец смогла произнести она.

– Я верю тебе. Но это желание никогда не осуществится.

– Это огромный дворец. Наверняка здесь есть комната, где ты можешь запереть меня вдали ото всех. Хоть в подземелье, лишь бы подальше от тебя.

– Таких комнат много, но ты будешь жить в моей.

Кавиан лишь наблюдал за Амаей. Она не знала, что хуже: жгучие слезы, грозящие брызнуть из глаз, жар внутри живота, который она пыталась отрицать, или неконтролируемая дрожь.

– Нет, – сказала она еле слышно.

– Извини, что огорчаю тебя, но я совсем не современный мужчина. – В его голосе не слышалось ни капли раскаяния. – Я хочу, чтобы ты была в моей постели.

– Чем дальше от твоей постели я окажусь, тем лучше. Тебе не хватило того, что было в алькове. – Ее голос начал срываться в истерику. – Почему мы не можем просто все оставить как есть?

Кавиан, наоборот, был само спокойствие, и только в глазах его горел огонь. Взглянув на него, Амая ощутила, как рушится еще одна опора в ее жизни.

– Когда я в следующий раз овладею тобой, Амая, произойдут две вещи, – мягко начал он. – Во-первых, это будет в нормальной постели. Пусть я дикарь, но у меня есть свои правила. И я не буду спешить. У меня впереди бесконечность. – Он дождался, пока девушка вздрогнет при его словах, будто предвкушал это, и снова улыбнулся. – А во-вторых, ты будешь звать меня по имени.

– Что?

– Тебе придется произносить мое имя, – указал он, и Амая поняла, что, несмотря на его внешнюю расслабленность и тихий голос, в нем не было ни капли мягкости.

– Я и так постоянно твержу твое имя, обычно как ругательство.

– Ты будешь звать меня по имени. Ты будешь спать в моей постели. Ты отдашься мне. Между нами не будет никакой дистанции, Амая. Ничего, кроме моего желания и твоей покорности.

– После чего я покончу с собой, лишь бы избавиться от тебя! – бросила в ответ Амая, пытаясь скрыть пышущий внутри жар.

Но Кавиан лишь рассмеялся.