Повелительница страсти - Дэни Вейд Страница 9

– Как насчет подвала? – спросила она.

Трое мужчин обменялись взглядами, а Джереми спросил:

– Какого подвала?

Эва-Мари загадочно улыбнулась дизайнеру и повела всех обратно в холл. За лестницей была неприметная дверь, за которой скрывались широкие ступени, ведущие вниз.

Кейн заглянул в дверной проем.

– Выглядит многообещающе, – сказал он.

– Выглядит пыльно, – парировала она и включила свет. – Я даже не могу вспомнить, когда последний раз здесь кто-то был.

Она и в самом деле забыла о подвале, использовавшемся для хранения вещей. Наверное, хороших вещей. От мыслей о том, что ей придется разобрать, упаковать и вывезти все это, ей стало дурно.

– Вау. Это невероятно, – произнес Джереми, спустившись по ступеням.

– В этой половине дома подвал не имеет перегородок, – пояснила Эва-Мари, увидев энтузиазм на его лице. – Благодаря этому подвал получился просторным. Но для нас троих столько пространства было не нужно.

Лицо Мейсона помрачнело, и она решила, что настало время снова закрыть рот. Мужчины рассматривали помещение, предлагали идеи того, что сделали бы они здесь. Не желая мешать, Эва-Мари вышла из подвала и заглянула в комнату по другую сторону лестницы.

В зеркальной стене отражался балетный станок, закрепленный на уровне роста ребенка. В углу расположились большой кукольный дом и ящик для игрушек. Это было ее личное пространство, когда она была маленькой девочкой, – убежище от отца, имевшего неоправданно высокие ожидания, и матери, давившей на нее, чтобы она им соответствовала.

– Развлекаешься?

Голос Мейсона, раздавшийся сзади, заставил ее вздрогнуть.

Она посмотрела через плечо и встретилась с ним взглядом.

– Как видишь.

– Слишком не увлекайся. Помни, что ты здесь работаешь.

– Разве ты позволишь мне забыть об этом?

Он взглянул на нее через плечо и произнес:

– Завтра привезут мебель для комнат наверху. Позаботься о том, чтобы в моей спальне все было в лучшем виде.

Конечно. Она без проблем сделает это – расстановка мебели входит в ее обязанности.

Почему же эта просьба показалась ей двусмысленной?

Прошло несколько очень тяжелых дней, а Эва-Мари все еще разбирала вещи в подвале. От усилий у нее ныла спина, пыль, казалось, въелась в ее волосы, сделав их тусклыми и безжизненными.

Вдруг сквозь шум, создаваемый ее деятельностью, и звуки радио, которое она включила, чтобы не чувствовать себя одинокой, она услышала чьи-то шаги.

Эва-Мари приглушила музыку и сразу же услышала, как кто-то зовет ее.

Здорово. Именно то, что ей сейчас нужно, – великий и ужасный хозяин. Мейсон, вероятно, хочет дать ей очередное задание, чтобы уязвить ее гордость и указать ей на ее место. В последние дни он был просто невыносим.

Когда она соглашалась на эту работу, то не предполагала, что будет служить девочкой для битья.

– Я здесь, – отозвалась она.

Он остановился в дверях, с прямой спиной и хмурым взглядом.

– Почему ты мне не отвечаешь? – требовательно спросил он.

– Я не слышала.

– Ты и не услышишь, закрывшись тут внизу и включив радио.

Она изучала его с минуту, пытаясь выяснить, в чем причина его раздражения.

– Ты велел мне освободить подвал, чтобы Джереми начал работу, – сказала она спокойно. – Этим я и занимаюсь.

– Одна из твоих обязанностей состоит в том, чтобы ты всегда была у меня под рукой и приходила по первому зову.

Это было уже слишком.

– Для чего? Ноги тебе целовать?

– Что? – переспросил он, склонив голову.

– Послушай, эти твои игры в великого и ужасного хозяина уже немного приелись.

– Тебе не нравлюсь новый я?

«Не совсем. О, если бы ты не был так чертовски сексуален…»

– Я знаю, ты ненавидишь меня, но разве не лучше соблюдать нейтралитет, быть вежливым?

– Нет, – сказал он с ухмылкой, которая была столь же самодовольной, сколь и сексуальной. – Я наслаждаюсь этим.

– Уверена, что так и есть.

Мейсон подошел к ней вплотную с грозным видом.

– Если у тебя проблемы со мной, ты всегда можешь уйти. Я даже дам тебе целый день, чтобы ты могла забрать свои вещи.

– Чем я еще могу услужить вам, босс?

Мейсон ухмыльнулся:

– Пойдем со мной. Тебе это понравится.

Наверняка нет, но разве у нее был выбор? Нужно потерпеть. Вскоре у нее будет достаточно сбережений, и она сможет начать новую карьеру. Но пока ей необходимо склонить голову и терпеть.

Вслед за Мейсоном она поднялась из подвала, пересекла холл и вышла через боковую дверь на парковку. Они прошли мимо его сверкающего пикапа и ее старенького седана. Затем он свернул к конюшне.

Эва-Мари ощутила беспокойство.

Когда заболел отец, она взвалила на свои хрупкие плечи заботы о доме. Но она никогда не занималась конюшней. Эва-Мари знала, как обращаться с лошадьми, – могла вычистить и накормить их, оседлать для прогулки, да и в седле она держалась уверенно. Но конюшня никогда не была ее заботой, за лошадьми ухаживал конюх.

«Неужели на конюшне что-то стряслось?» – со страхом подумала Эва-Мари.

Она уже несколько дней не заглядывала на конюшню: ей было не до этого. Всю неделю она трудилась как проклятая, а последние два дня не выходила из подвала.

Мейсон наконец остановился рядом с денником, где стояла Люси, кобыла Эвы-Мари. Его удовлетворенное лицо демонстрировало, что он что-то задумал. Без сомнений, что-то плохое…

Несмотря ни на что, она не будет плакать перед ним.

– Вечером приедет Кейн, он привезет наших лучших кобыл. Я вернусь через три часа, чтобы убедиться, что этот денник вычищен и подготовлен.

Эва-Мари смотрела на него в течение минуты. Конечно, он шутит, это розыгрыш.

– Но Джима сейчас нет.

– Ты есть.

Выражение его лица свидетельствовало, что это не шутка.

Эва-Мари ощутила, как в ней поднимается волна ярости. Пришло время дать ему отпор, постоять за себя. Нервы были напряжены до предела. Эва-Мари была готова высказать ему все, что она о нем думает, а может, и залепить пощечину.

Но она ничего не сделала. Отец давно подавил ее сопротивление, еще в детстве.

– Я не работаю на конюшне.

– Кто сказал? Где это записано? Я что-то пропустил?

– Но я уже работаю. В доме.

– Хорошо. Значит, ты не побоишься испачкаться.