Под созвездием Большой Медведицы - Анна Васильева Страница 9

-- Да. Сначала она меня покалечила, а потом зашила? – Ему было не до веселья.

-- Можно и так сказать. Честно говоря, я первый раз накладывала швы.

-- А в меня первый раз так влюбилась медведица! – Криво усмехнулся Вадим.

-- Вот и рассказывайте, как в вас она влюбилась и сделала отметины на вашем теле! -- Ответила Маша и рассмеялась.

У Вадима лицо вдруг стало серьезным и он как-то грустно, с горечью сказал:

-- Кажется, мне больше некому рассказывать о своих подвигах.

Маша не знала, что сказать и оба замолчали. Вадим снова вспомнил последний разговор с Юлией. И снова ничего не екнуло внутри. Только горечь. Маша молча заправила выбившуюся прядь из-под цветастого платка, завязанного банданой.

"Интересно, какой длины у нее волосы?" – Подумалось Вадиму.

Она надела через плечо брезентовую сумку, Обернулась к Вадиму и оценинила его состояние -- доживет!

-- Я вернусь через часа два. Вы не поднимайтесь с постели. А лучше поспите.

-- А куда вы? – Забеспокоился он.

-- Травы лечебные поискать, -- она налила в кружку воду и поставила ее на табурет возле топчана в изголовье. -- Чтобы вы не поднимались, если жажда замучает.

Вадим только кивнул.

-- Я закрою дверь снаружи от не прошенных гостей.

Он снова кивнул.

Глава пять

Маша вышла и он услышал, что дверь снаружи подперли чем-то. Он стался один. Глупые мысли лезли в голову. Васька напугается его шрамов и, единственная, кто искренне пожалеет. Лишь бы не заплакала. Он боялся слез дочери.

Юлии нравилось пройти с ним и показать подругам, словно в цирке. Теперь кого она будет показывать? Увидев то, что с ним сделала медведица, она сбежит, если уже не сбежала.

Он снова раскрыл золотистую пудреницу и принялся рассматривать. При Маше ему не хотелось взирать на, торчащие бантики из медвежьих жил. Потом повел зеркалом ниже, где среди черных кудряшек груди алели три длинные полосы, усеянные такими же "бантиками".

М-да... Ну и пусть. Это еще не конец жизни! Васька будет любить его и таким. Может, даже будет гордиться героическим папочкой! Он посмотрел на запертую дверь.

Странно...Совсем незнакомая женщина, маленькая и худенькая, ради него убила хозяйку тайги. Волокла его двадцать метров на себе, заштопала и еще заботится о нем. Ведь Маша его совсем не знает. А что он может ей сделать плохого? Если даже подняться не может без ее помощи. Черт!

А она пошла за какими-то травами. Будет его поить отварами. Взгляд случайно упал на, стоящую вверх дулом, двустволку в углу у двери. Безоружная! Черт! Вот безголовая! С одной сумкой! А вдруг опять медведи? В дверь кто-то толкнул. Вадим напрягся, но услышал, что дверь отпирают. Яркий свет прорвался через открытую дверь и в проеме появилась хрупкая фигурка его спасительницы. Уф!

-- Не заскучали? А я думала, что вы заснете? -- Улыбаясь, прощебетала Маша, снимая полную травы, сумку.

-- Вы что, гербарий собирали? -- Старался не сорваться на крик от переживаний, Вадим.

-- Почти, -- снова улыбнулась она, стараясь не обращать внимание на его тон.

-- Вы пошли в тайгу без оружия! И как же я мог уснуть? -- Воскликнул Вадим.

Маша опешила. Она не ожидала такого нападения, но ей снова стало приятно: он думал о ней. Он переживал. Только так громко говорить с ней не стоит!

-- Вы же взросла женщина, а ведете себя, как безголовая девчонка! -- Все-таки, накричал на нее Вадим.

От возмущения Маша забыла все слова. В чем она виновата? В то, что не сказала ему, где находится? Так и знать не надо! Она всю жизнь сама о себе и детях заботилась, а теперь? Надо же! Выискался порванный защитник! Что он о себе возомнил? Переживал он! Надо было переживать, чтоб не попасть медведице на ужин!

-- Да я и была-то в десяти метрах от избушки! Хам! -- С обидой прокричала она. -- Вот. Это ваше, -- бросила к топчану огромную дорожную сумку и рюкзак, почти с нее ростом.

Вадиму стало не по себе. Он посмотрел на тяжеленные сумки, лежащие по середине избушки.

"Как она дотащила?"

-- Это вы бы были без головы еще четыре дня назад! -- Крикнула ему в лицо Маша и, схватив сумку с травами, выскочила из избушки.

"Идиот! Хам! Это им бы поужинали, а еще хватило бы и позавтракать!!!" -- Разбирая травы и, связывая их в пучки, с возмущением думала она.

Ей вдруг стало так обидно за неблагодарные слова Вадима, что слезы брызнули из глаз. Вытирая предательские ручейки, Маша бросила свое занятие и побежала к ручью.

Холодная чистая вода приняла ее обиду. Пригоршнями набирала ее, ополаскивая лицо. "Как он мог? Я и так перетряслась той ночью от экстрима, а он?.. Никакой благодарности!" - Утереть лицо было нечем и она сняла с головы платок.

Длиные волосы каштановыми волнами рассыпались по плечам. Слезы перестали литься. Думать о Вадиме ей не хотелось, но думалось.

Вадим уже пожалел, что накричал на нее. Она не заслуживала такого. Ведь она спасла ему шкуру. Тут Маша полностью права: он хам! Но, если бы она только знала, как он переволновался за нее! Зачем она убежала, бросив свои травы? Он же видел, как она побежала к ручью.

"Она плачет!" -- Догадался он. – «Я довел ее до слез?"

С большим трудом, повернувшись на бок, и, спустив ноги на пол, получилось, будто он сидел на корточках. С еще большим трудом, боясь повредить швы, поднялся на ноги. Его тут же качнуло, но он удержался за стену. Как пьяный, еле-еле передвигая слабыми ногами, прошел он путь до ручья, хватаясь за каждое дерево.

-- Маша, -- позвал он слабым голосом.

Глаза Маши округлились. Она вскочила на ноги, глядя как он, слабый, пытается не упасть. Нет! Только не падай! Она подбежала к Вадиму и обхватила его маленькими, но сильными, руками чуть выше талии, прижимаясь к его груди, а он уцепился в ее плечи.

-- Только не падай, -- зашептала она. -- Я же не утащу тебя снова! -- И закрыла глаза, словно сосредоточивалась и это придавало силы ее рукам.

-- Маш, прости. Я так переволновался, когда увидел ружье в углу.

Маша открыла веки и увидела только свежие раны на груди.

-- Мне было сложно шить на груди. Растительности много и я хотела депиллятором ее убрать, -- зачем-то тихо объявила Маша.

Вадим какое-то время стоял опешивший, переваривая то, что она сказала, а потом она услышала сдавленный хохот вперемешку и аханьем и оханьем. Все еще не отпуская его, Маша подняла глаза и увидела, как он, запрокинув голову, хохотал. Смех резко оборвался. Вадим пристально впился ей в глаза взглядом своих карих глаз.

-- Даже, если бы ты это сделала, я не смог бы на тебя рассердиться. Это не стоит того...