Дорога на Компьен - Виктория Холт Страница 9

Как обычно в апартаментах дофина в первом этаже Версальского дворца собрались его друзья и сторонники.

Поговаривали, что в Версале есть три двора: короля, королевы и дофина.

Молодому Луи шел двадцать третий год, и по характеру он очень отличался от отца. А внешне более походил на королеву. Дофин, в отличие от короля, был нехорош собою, неуклюж, толст, презирал охоту и развлечения, он был чрезмерно благочестив и более чем уверен в собственной правоте.

По этой причине он очень не любил мадам де Помпадур — он не любил бы ее при всех обстоятельствах, даже если б она и не имела такого влияния на короля. До чего же отвратительно, думал он, что отец и эта женщина даже и не скрывают своих отношений, а еще скандальнее тот факт, что эта низкорожденная женщина корчит из себя первого министра Франции. И совершенно естественно, что эта особа тоже не питает к нему любви. Он желал бы, чтобы власть вернулась к иезуитам, он хотел бы, чтобы государством правила церковь. Она же была категорически против этого, что неудивительно: церковь очень скоро дала бы понять, что присутствие подобной женщины недопустимо.

Исподтишка дофин оглядывал своих гостей — здесь, в его личных апартаментах, они вели себя с ним так, будто он уже стал королем. Дофин презирал своего отца, он начисто забыл о том, с каким нетерпением в детстве ожидал появлений отца, такого доброго, такого красивого. Да и король больше не испытывал гордости от того, что у него есть сын. Более того, у него хватало цинизма понять, что сын грезит о том дне, когда наконец трон перейдет к нему, причем грезит, склонившись над богословскими трудами.

— Вам больше нравится слава знатока серьезных книг, чем сами эти книги, — говаривал король. — Так что, сын мой, на самом деле вы куда больше подвержены лени, чем я.

И подобные замечания были весьма дофину неприятны еще и потому, что они не были совсем уж далеки от истины.

Но дофин знал, чего он хочет. Он жаждал иметь двор, где самым главным был бы декорум, внешняя сторона, неукоснительно соблюдавшаяся. В его дворе не было бы места для таких растленных типов, как, например, Ришелье. И если у кого-нибудь и есть любовница, факт сей следует скрывать, хотя дофин вообще с неодобрением относился к внебрачным связям.

Ему же с женами очень повезло. Обе были женщинами внешне малопривлекательными, но свою непривлекательность они сполна компенсировали преданностью долгу. Дофин горько оплакивал смерть своей первой супруги. Мари Терезы Рафаэлы, — они прожили всего два года, и она скончалась родами. Но Мария Жозефина Саксонская, его теперешняя жена, ничем не уступала своей предшественнице. Сейчас она была беременна, и дофин надеялся, что на этот раз она подарит ему сына. Первым ребенком у них была девочка, но дофин, осознавая свой долг перед государством, считал, что у них должно быть много детей.

Прибыли его сестры Анна Генриетта и Аделаида. Дофин и его жена приветствовали их со всей сердечностью. Они понимали, что королева — не большая помощница в осуществлении их планов, и возлагали большие надежды на этих двух девиц.

Ведь король очень любил дочерей, и дофин использовал их как своих лазутчиц во враждебном лагере.

— Дражайшая моя сестра, — вполголоса произнес дофин, — сядьте рядом со мною и расскажите мне все новости.

Аделаида как всегда была излишне говорлива, Анна Генриетта тоже как всегда — молчалива. Рядом с дофином Анна Генриетта казалась даже более хрупкой и бледненькой. Совершенно очевидно, она все еще горевала по своему Чарльзу Эдварду Стюарту, что казалось дофину большой глупостью, однако удобной глупостью — он мог использовать ее инертность в своих интересах, она говорила и делала все, что ей прикажут, видно, потому, что была совершенно равнодушна к собственной судьбе.

Обе эти его сестры были его союзницами, и по двум разным причинам: как безразличие Анны Генриетты, так и интриганство Аделаиды в равной степени были полезны его партии. И при этом обе они беззаветно любили отца, а дофин умел обратить эту любовь себе на пользу: обе принцессы страшно ревновали отца к мадам де Помпадур.

— Здоровье мадам Катни ухудшается день ото дня, — с восторгом сообщила ему Аделаида. — Я уверена, она долго не протянет. О, как прекрасно было бы для Франции и для короля, если б она умерла! Я просто не понимаю, почему некоторые люди живут, если их смерть может принести столько пользы...

Дофин предостерегающе дотронулся до ее руки:

— Вас могут подслушать. Будьте осторожнее.

— Я? Осторожнее?! — негодующе воскликнула Аделаида. — Я говорю то, что думаю.

— Если с ней что-нибудь случится, вам припомнят эти слова.

— Наш отец никогда не посмеет обвинить меня ни в чем!

— Вы слишком разволновались, Аделаида, — успокаивающим тоном произнесла Анна Генриетта.

— Если уж нашему отцу нужны любовницы, так пусть он меняет их каждую ночь. А наутро им надо отрубать головы.

— Что нашему отцу нужно, так это вернуться к его любящей королеве и жить с ней в мире и согласии к вящей радости и процветанию его страны, — с горечью произнес дофин.

Анна Генриетта кивнула. В этот момент объявили о прибытии кюре Сент-Этьен-дю-Монта. Дофин принял его с большим удовольствием — этот человек, каноник Святой Женевьевы, уже прославился тем, что отказал в причастии янсенитам. Он бесстрашно провозглашал свои ультрамонтанские взгляды, вследствие чего ему грозили арест, тюремное заключение и лишение всех должностей, и хотя влиятельные церковники его поддерживали, исход борьбы был предрешен. Однако вмешался архиепископ, и кюре отпустили. Он и ему подобные с надеждой смотрели в будущее, когда дофин станет, наконец королем и они получат поддержку короны.