Брак поневоле - Мейси Ейтс Страница 9

Ей полезно это помнить.

– Когда вы собираетесь увидеть врача? – спросила она.

– Как только позову.

– А когда вы его позовете?

– Прямо сейчас, если хотите.

Элисон кивнула:

– Да, пожалуйста.

Когда Максимо упомянул о личном враче, то Элисон представила пожилого мужчину, а не красавицу блондинку лет тридцати. Высокую и тонкую, как модель.

Хотя чему удивляться? Максимо красивый мужчина. Очень красивый. И богатый. И могущественный. И конечно, женщины стремятся к нему, повинуясь женскому инстинкту залечить его раны. А он наверняка приветствует женское внимание. Почему же сильному, сексуальному мужчине во цвете лет не получать удовольствие, которое ему предлагают?

Элисон опять бросило в жар. Максимо волен поступать так, как пожелает и с кем пожелает, в том числе и с сексапильной докторшей. А вот она не желает подобных отношений, не желает пожертвовать своей независимостью и самодостаточностью за несколько часов наслаждения в постели мужчины.

К тому же она очень сомневается, получит ли пресловутое наслаждение. Пусть другие женщины стремятся вступать в связь исключительно ради наслаждения, но она никогда этого не хотела, поэтому отвращение к таким связям уберегло ее от того, чтобы по-настоящему узнать, что это такое – ничего не значащие близкие отношения. Но ей двадцать восемь, она не вчера родилась, она знала, что такое секс. Пусть собственного опыта у нее не было, но она не могла представить, что такая интимность может ее привлечь. Она не намерена окунуться во что-то подобное сейчас – ведь ради самосохранения она никогда не приближала к себе никого.

Но почему у нее кольнуло внутри, когда красотка докторша закатала рукав рубашки Максимо и протерла ватным тампоном изгиб локтя?

– Возьмем немного крови, – медленно протянула блондинка.

Элисон отвернулась, когда из руки Максимо в пробирку потекла темная кровь. Она всегда плохо реагировала на такие процедуры, а в беременном состоянии – особенно. Не хватало еще хлопнуться в обморок на глазах Максимо.

– Готово, – промурлыкала докторша, расправив рукав на мускулистой руке. – Уйдет пять дней, что бы получить полный скрининг. Как только я узнаю результат, то тут же сообщу. Если понадобится что-то еще, дайте мне знать. Я доступна в любое время. – Она стиснула Максимо руку, и Элисон стало ясно, для чего доступна эта особа.

После ее ухода Максимо продолжал молча сидеть. Элисон охватило беспокойство. Еще несколько дней, и она узнает, что грозит их ребенку.

Их ребенок. Не верится, что этот чужой человек – отец ребенка, который лежит у нее в чреве. Если бы ребенок стал плодом связи на одну ночь, то они, по крайней мере, хоть чуть-чуть успели бы узнать друг друга. А получается, что они не знают ничего. У них даже нет общего взаимного физического влечения, которое связывает людей, ожидающих ребенка.

Лгунья.

Хорошо-хорошо, ее тянет к нему. И прежде с ней такое бывало. Но не так сильно, и она не поддавалась этим чувствам. С Максимо она поступит так же.

– Какой отель вы можете порекомендовать? – спросила она. Надо как-то ослабить это напряжение – оно тяжестью повисло в воздухе.

– Зачем вам отель? – спросил он, согнув руку, откуда взяли кровь.

– Не хочется спать где-то в чистом поле. Я не любительница походной жизни.

– Вы очень остроумны, – сказал он, глядя на ее рот.

Элисон лизнула пересохшие губы. Он так на нее смотрит… Губы снова пересохли и закололи, все внутри стянуло, и даже закружилась голова. Одно дело – недопустимое собственное желание, но то, что он испытывает хоть каплю желания к ней… О боже.

Вдруг его взгляд погас, по выражению лица ничего не понять. Ей, должно быть, показалось. Конечно, она не урод, и знает это. Мужчины часто приглашали ее на свидания. Она не королева красоты, какой была жена Максимо, по сравнению с которой даже супермодельного вида докторша выглядела средне.

Элисон помнила, как выглядела его жена: точеные черты лица, блестящие гладкие темные волосы уложены в элегантную прическу, стройная фигура – подарок для дизайнера. Ее фотографии часто украшали обложки глянцевых журналов. До брака с Максимо она была знаменитостью, оперной певицей и выступала в самых известных театрах по всему миру. Талантливая, красивая, изысканная.

Элисон знала, что ее внешность не бесспорна, не общепринята, как у Селены. Максимо ею не заинтересуется. Она – обычная, а он – совершенство, полубог, образец мужской красоты. И его жена тоже была совершенством.

– Вы останетесь здесь, во дворце, – спокойно произнес Максимо, и по его тону было ясно: ему и в голову не приходит, что она может отказаться.

– Я не нуждаюсь в том, чтобы вы устраивали мне ночлег. Я вполне в состоянии сама это сделать.

– Не сомневаюсь, что вы способны самостоятельно найти гостиницу, – ответил он и улыбнулся. – Но вы носите моего ребенка, и я не хочу, чтобы вы останавливались одна и неизвестно где.

– В Туране никуда не годные отели?

– Ничего подобного. Но я все равно не позволю вам…

Она не дала ему договорить:

– Не позволите… мне? Вы не имеете права позволять либо не позволять мне что-либо.

– Вы беременны моим ребенком. Это дает мне право знать, куда вы идете и что делаете.

Элисон открыла от неожиданности рот, понимая, что наверняка смахивает на рыбку гуппи. Он действительно уверен, что имеет над ней власть, потому что стал отцом ее ребенка?

– Это какие-то первобытные понятия. У вас нет на меня никаких прав!

– Я хочу, чтобы вы были в безопасности. Вы и ребенок. Что в этом первобытного?

– Что? Да этот контроль просто немыслим!

– При чем здесь контроль, когда хочешь кого-то уберечь? Вы беременны моим ребенком, и поэтому вы – моя женщина!

Он выглядел таким возмущенным, как будто она не понимает простых вещей.

– Ваша женщина? – У нее по телу пробежала дрожь. Неужели его слова так ее возбудили? Глупости. Это нелепо. – Я – не чья-то женщина. Даже если бы… – Ей, кажется, удалось не покраснеть, когда она произнесла следующие слова: – Даже если бы мы зачали этого ребенка обычным способом, я не стала бы вашей женщиной. Я способна сама руководить своей жизнью.

– Да. Конечно, вы способны, – сухо ответил он. – А как это происходит, позвольте узнать?

– Так же успешно, как и у вас.

Он пропустил мимо ушей ее язвительность и спросил:

– Элисон, зачем вам противоречить мне? Я хочу, чтобы вы были здесь ради вашего же блага и блага ребенка. Если пресса вычислит, кто вы, вы окажетесь без моего покровительства, и вас просто затравят. Папарацци будут преследовать вас постоянно. Вы не представляете, что это за безжалостная публика. – Темные глаза смотрели мрачно. Элисон утонула в их бездонной глубине.