Коронация любви - Барбара Картленд Страница 9

Баронесса тихонько засмеялась.

— Мне всегда так жалко вас, мадам, — проговорила она.

— Я и сама себя жалею, — согласилась Алдрина, — именно поэтому доктор и собирается объявить всем во дворце, что мне жизненно необходимо как следует отдохнуть. Он обещал позаботиться о том, чтобы нас никто не беспокоил в нашем уединении.

— Все, что вы сказали, кажется необыкновенно привлекательным, ваше величество, но боюсь, что придворные и министры все-таки найдут способ помешать вашему отъезду, — с сомнением произнесла баронесса.

— Доктор скажет всем, что я не должна делать ничего, что может поставить под угрозу мое и без того пошатнувшееся здоровье, — успокоила ее Алдрина. — Ну и разумеется, никто не должен знать, что вы едете вместе со мной. В таком случае мои фрейлины непременно устроят скандал.

— Они и так уже выражали бурный протест премьер-министру, уверяя его, что я слишком молода для того поста, который занимаю, — согласилась баронесса.

— Ну в таком случае я и подавно не должна бы быть королевой! — рассмеялась Алдрина. — А поэтому, пока мы наедине, я не хочу, чтобы меня называли «мадам». Я не хочу все время оставаться королевой Сарии, а хочу побыть просто самой собой!

Она тихонько рассмеялась и продолжила:

— Только представьте: никаких этих надоевших «да, мадам, нет, мадам»! Никакого заискивания. Никто не руководит моими действиями. Никто, кроме, конечно, царя Нептуна, если тому будет угодно выйти из морских вод и приветствовать меня!

Баронесса рассмеялась.

— Вы уже сейчас превратили нашу поездку в волшебную сказку, мадам, — заметила она.

— Так ведь именно волшебной сказкой все и должно обернуться, — улыбнулась Алдрина. — А как пообещал мне доктор Ансей, мы с вами отправимся в сказочный дворец, где никто, кроме богов с Олимпа, не сможет нас ни побеспокоить, ни развлечь.

— Все, что вы говорите, больше похоже на мечту, — призналась баронесса. — Я так долго чувствовала себя несчастной, что даже и поверить не могу, что это может оказаться правдой.

— Просто живите, как обычно, и вы поймете, что это все чистая правда, — заверила королева. — Но только не забудьте: нельзя говорить никому ни единого слова, если, конечно, у вас нет горничной, которой вы можете доверять, как себе самой.

Баронесса с сожалением покачала головой:

— Нет, моя горничная служит еще одной фрейлине и наверняка станет сплетничать.

— Ну, тогда нам придется взять с собой только мою горничную, — решила Алдрина. — Она англичанка, приехала со мной из Англии. И ее выбрала для меня моя матушка.

— Значит, вы можете ей полностью доверять? — с долей сомнения переспросила баронесса.

— Думаю, что да. Мне кажется, девушка преданна мне всей душой, — задумчиво проговорила королева. — Ну и кроме того, она не знает ни одного языка, кроме английского. Она пока даже не представляет, о чем говорят окружающие, хотя я и учу ее азам греческого, просто для того чтобы она могла заказывать то, что мне нужно.

— С каждым вашим словом, мадам, я все больше начинаю чувствовать, что приключение непременно станет чрезвычайно интересным для нас обеих.

— Не сомневаюсь, что именно так оно и будет, — согласилась Алдрина. — А теперь мне кажется, баронесса, что вам лучше пойти и начать укладывать те вещи, которые вы планируете взять с собой в дорогу. Однако не делайте ничего, что могло бы вызвать подозрения или показать окружающим, что вы собираетесь покинуть дворец.

— Я все так и сделаю, мадам! — пылко пообещала баронесса. — И… спасибо! Спасибо!

Она грациозно поднялась с кресла, присела в низком поклоне и проговорила дрожащим от волнения голосом:

— Вы так… так добры ко мне… что я готова… заплакать…

Прежде чем Алдрина успела что-нибудь ответить, ее новая подруга выпорхнула из комнаты.

Не успела королева перевести дух, как в комнату буквально ворвались две фрейлины.

— Я уверена, мадам, — заявила одна из них, — что теперь, когда вы наконец завершили дела с баронессой, вам нужны именно мы.

— Вообще-то, — ответила королева, — я собираюсь написать письмо своей матушке. Поэтому, как вы, очевидно, понимаете, присутствие посторонних будет меня отвлекать. Если позже вы мне понадобитесь, я непременно за вами пошлю. В ином случае увидимся, как обычно, за обедом.

Фрейлинам пришлось откланяться, но на их лицах отразилось явное неудовольствие.

А девушка подошла к своему письменному столу и постаралась поудобнее за ним устроиться, поскольку собиралась написать длинное и обстоятельное письмо своей маме.

Писала она ей почти каждый день, потому что нисколько не сомневалась: мать искренне интересуется каждой деталью жизни своей дочери в далекой Сарии.

К сожалению, пожилая леди не имела возможности отправиться в дальний путь со своей милой Алдриной — она страдала частыми и сильными приступами астмы. Из-за этой болезни врачи настоятельно советовали ей воздержаться от долгой и нелегкой поездки, которая могла оказаться для нее губительной.

Впрочем, Алдрина подозревала, что мать просто нашла удобный повод, чтобы отправить ее в путешествие одну, в обществе посла и его супруги, а также с придворными дамами.

— Я так хочу, чтобы ты поехала со мной, мама! — упорно повторяла девушка.

— Если я поеду, нарушив рекомендацию врачей и отвергнув совет посла, милая моя, и что-нибудь приключится со мной в дороге, вся вина ляжет на их плечи, — отвечала мать. Затем, вздохнув, продолжала: — Мне очень не нравится, что тебе придется отправляться в дорогу одной, и я буду думать о тебе каждую минуту. Но я уверена: сейчас нам лучше подчиниться рекомендациям, которые исходят не только из Сарии, но и от Ее величества королевы.

— Но ведь раньше, пока я еще не стала невестой, королева Виктория никогда не беспокоилась о нас, — удивилась Алдрина.

Мать не смогла ничего возразить, ведь это было чистой правдой.

Она не выражала свои мысли вслух, но в глубине души была абсолютно уверена, что если бы нашлась другая подходящая кандидатура на роль супруги короля небольшого государства на Балканах, то Алдрину и не отправили бы в Сарию.

Королеву Викторию не зря называли «сводней всей Европы»: она старалась отправить в каждую, даже самую маленькую, страну кого-нибудь из членов своей семьи или семьи принца-консорта.

Таким образом, в европейских странах насчитывалось уже более двадцати коронованных особ, которые так или иначе были связаны с британской королевской семьей.

В то же время королева Виктория отнюдь не отличалась чрезмерной добротой и щедростью к тем, кто не представлял собой особой важности для государственных интересов империи.

Мать Алдрины, принцесса Аделаида, была дочерью очень дальней родственницы королевы-матери, герцогини Кентской.